Последние несколько месяцев были очень тяжёлыми. У моей жены, Кэтрин, был роман с коллегой, и, похоже, все в мире знали об этом, но ни у кого не хватило смелости что-либо сказать. Я был так же виноват, как и все остальные. По какой-то странной причине я надеялся, что это просто закончится и всё вернется на круги своя. Конечно, это была фантазия, потому что нельзя вернуться к тому, что было.

Мы были женаты девятнадцать лет, и у нас было трое детей. Робу было восемнадцать, и он был старшим. Кэтрин была беременна, когда мы поженились. Через год у нас родилась Донна, а на следующий год появилась Дарси, и мне сделали вазэктомию. Они были хорошими ребятами, и до недавнего времени у нас с ними не было никаких проблем. Излишне говорить, что проблема с детьми была вызвана неряшливой деятельностью их матери.

Последние три года Кэтрин работала в отделе претензий крупной страховой компании. Когда она начала работать сверхурочно, несколько вечеров в неделю, мы с детьми быстро это заметили. Она сделала новую прическу и пошла в спортзал. Её ящик с нижним бельем стал немного сексуальнее, но я никогда не получал от этого удовольствия. Донна и Дарси видели, как она обедала со своим начальником отдела в престижном ресторане, но она никогда не упоминала об этом.

В отчаянии я решил последовать за ней, как влюбленный щенок. Её поездки в мотели с любовником были частыми и наглыми. Хотя я не видел в этом необходимости, я всё же задокументировал время и даты нескольких их встреч.

По мере того как роман затягивался, семья начала распадаться. Всё это происходило без всяких разговоров. Дети злились на мать за обман. Дети злились на меня за то, что я не столкнулся с их матерью, а старался держать себя в руках. Я был слишком туп, чтобы понять, что ожидание безнадёжно.

Семья собиралась только за ужином. Даже тогда это было тяжёлое испытание. Разговоров практически не было, и когда каждый из детей заканчивал есть, они тихо исчезали, обычно выходя из дома до сна.

— Джон, я не собираюсь долго терпеть такое отношение со стороны детей. Если ты не сделаешь что-нибудь, чтобы исправить, это сделаю я.

— Я позабочусь об этом.

— Ты говоришь это уже целый месяц. Не знаю, что на них нашло. Почему они вдруг стали вести себя как маленькие дети?

— О, это не проблема. Проблема была в том, как всё уладить. Я думаю, что теперь у нас всё получится.

— Ты собираешься посвятить меня в это, или это какая-то большая тёмная тайна?

— Никакого секрета. Завтра я переезжаю к родителям.

Кэтрин эта новость не обрадовала. Она перестала убирать со стола и села обратно с тяжёлым решительным шлепком. - О чём, чёрт возьми, ты говоришь, Джон? Ты не можешь ездить на работу из Фреквилла, а я не могу сама позаботиться об этом месте и детях. Как это может что-то решить?

— На самом деле, Кэтрин, тебе не придётся беспокоиться о детях. Они поедут со мной.

Я не ожидал увидеть нахмуренные брови и жёсткую нижнюю губу, но на самом деле это вполне можно было предполагать. Положив локти на стол, моя любящая жена наклонилась вперёд и посмотрела мне в глаза. - Ни за что на свете ты не покинешь этот дом с моими детьми. С чего ты взял, что тебе сойдёт с рук такая глупость?

— Мы так решили.

Кэтрин раздраженно вздохнула, встала и снова принялась убирать со стола. Она что-то бормотала себе под нос, но я ничего не мог разобрать. Швырнув последний фарфор в раковину, она повернулась. - Почему? Почему это происходит?

— Я думаю, причина в том, что они устали от смущения.

— О чём, чёрт возьми, ты говоришь?

— В основном это касается твоего романа с Брайоном Мастерсоном. Ты выставляешь напоказ свою неверность до такой степени, что вся семья знает об этом. Ты не проявила никакого уважения ни к своим детям, ни ко мне.

— Что?

— Ты собираешься это отрицать? Ты хочешь сказать, что не проводишь несколько дней в неделю, занимаясь сексом в разных мотелях? Ты хочешь сказать, что я этого не понимаю?

Я решил, что больше не хочу продолжать этот разговор. Много чего можно было бросить ей в лицо, но у меня не хватило духу. Я отодвинул стул и вышел из комнаты. Кэтрин стояла у раковины, положив руку на бедро. Я заметил вызывающее выражение на её лице, как будто она довольна, что я упомянул о её неверности. У меня возникло ощущение, что она всё это время дразнила меня, чтобы у неё был повод перестать таскать с собой чувство вины. Ожидалась лекция, которую я не собирался выслушивать сегодня вечером. У меня не было ни малейшего желания слышать, что я заставил её искать утешения в другом месте, потому что я был посредственным мужем и плохим любовником. Конечно, я мог бы обвинить её в том, что она шлюха и потаскуха, но в конечном итоге я всё равно буду во всём виноват. Я знал Кэтрин и знал, что она заранее спланировала всё, что собиралась сказать. Моя лучшая игра состояла в том, чтобы вообще не играть.

— А как же твоя работа?

— Я ухожу.

Я услышал, как она выкрикнула моё имя, когда я вышел за дверь.

Я понятия не имел, где дети. Вся их одежда и личные вещи были погружены в "Субару Аутбэк" Роба. Фургон проехал больше ста тысяч миль, но я прикинул, что в нём осталось ресурса ещё на сто тысяч. Вся моя одежда и личные бумаги лежали на заднем сиденье джипа. Вернувшись домой, Кэтрин ничего этого не заметила. Мы все согласились, что за тем, что мы не сможем увезти в первой поездке, мы сможем вернуться позже. Я был уверен, что Кэтрин осматривает дом, когда я уезжал. В этот момент пути назад не было. Я решил, что должен позвонить Донне. Донна всегда держала себя в руках. Роб был самым старшим и мужчиной, но он без проблем позволял Донне командовать.

— Донна. Это папа.

— Ты ещё дома?

— Нет. Я сейчас еду в мотель. Я думаю, будет лучше, если вы, ребята, найдёте какое-нибудь место для ночлега. Ты можешь связаться с Робом?

— Нет проблем. Мы с Дарси останемся с Бетси Купер. Я не знаю, что задумал Роб, но думаю, что смогу с ним связаться.

— Ладно. Встретимся завтра в шесть утра в "Вафельном домике" на Ланкастер-Пайк. Оттуда мы можем отправиться во Фраквилл.

— Папа. Мама злилась?

— Думаю, да. Я расскажу тебе об этом завтра. О, после того как ты позвонишь Робу, может быть, будет лучше выключить твой телефон.

Зарегистрировавшись в мотеле "Деска", я выключил мобильник.

Я только что закончил принимать душ, когда раздался стук в дверь. Я открыл, ожидая увидеть разъярённую Кэтрин, но вместо этого увидел улыбающегося Роба. Мотелей в городе было не так уж много.

К семи часам следующего утра мы уже были на пути в угольные районы.

Мы с Кэтрин так и не удосужились обсудить мою рабочую ситуацию. Это не имело значения, потому что теперь я был безработным. Самое нормальное, что можно сделать в таких условиях, - это незаметно спрятать как можно больше наличных денег. Если бы я подал на развод, мне пришлось бы пройти через процесс декларирования активов и придумать справедливое распределение. Я решил, что к чёрту всё это. Никому не нравится, когда его кредит падает брюхом вверх, но в данных обстоятельствах это показалось мне хорошей идеей. Если я не работаю, дети могут претендовать на множество грантов и других льгот, когда придёт время поступать в колледж. Я хочу позаботился о том, чтобы они получили всё, что им нужно, но это может не получиться. Жизнь с моими родителями также покроет множество других обычных расходов.

Я был почти уверен, что Кэтрин не станет долго ждать, прежде чем подать документы на развод. Я, вероятно, соглашусь на всё, что она потребует, лишь бы избавиться от этого брака. Она мало что могла получить, так как у меня не было работы, а дети не пойдут с ней, даже если им прикажут. Всё, что я мог сейчас сделать, - это сидеть и ждать.

Было здорово вернуться в родной город. В последний раз я жил там перед тем, как уехал в колледж. После окончания самое близкое место, где я мог бы получить хотя бы половину приличной работы, было в Рединге. Кэтрин была родом из Балтимора, поэтому не возражала оказаться всего в нескольких часах езды от дома. Мы поженились перед моим последним семестром в Пенсильванском университете. Кэтрин так и не закончила из-за беременности. У неё никогда не было желания учиться. Я думаю, что она приехала, чтобы уйти от родителей и найти мужа. Так или иначе, я выиграл в брачную лотерею. Моим призом были трое замечательных детей и стерва в качестве жены. Конечно, у меня были сожаления, но я не из тех, кто живёт прошлым. Я не знал, что моё прошлое настигнет меня так быстро.

Поскольку у меня было много старых друзей в этом районе, получить работу по чёрному было не так уж трудно. Я припрятал как можно больше денег, чтобы они не попали в руки Кэтрин. У неё ничего не выйдет пока она не начнёт разводиться. Все трое ребят тоже уехали. В данных обстоятельствах, я думаю, они чувствовали себя обязанными. Я бросил Кэтрин не потому, что дети этого хотели, но они, похоже, чувствовали то же самое. Мама и папа неохотно брали у нас деньги, я не думаю что им это было необходимо. Они не хотели, чтобы я чувствовал себя бездельником.

Кэтрин позвонила через две недели и спросила, собираюсь ли я платить по закладной. Я ответил, что нет. Ещё через две недели она позвонила мне и сказала, что её автомобильная страховка нуждается в обновлении. Я дал ей тот же ответ. Кэтрин попыталась завести разговор, связанный с изменой. Она пыталась быть извиняющейся и искренней, но у неё ничего не получилось. Я терпеливо слушал, как она объясняла, как возникла её дружба с Мастерсоном и переросла в полноценные сексуальные отношения. Она уверяла меня, что он всего лишь физическое влечение, и ничего больше. Через несколько минут она поняла, как нелепо всё это звучит, и замолчала на полуслове. Я не ответил.

— Мне очень жаль, Джон. У меня нет хорошего оправдания тому, что я сделала. Я искренне сожалею.

После этого она перестала звонить.

Наверное, моя жена наконец поняла, что брак спасти невозможно, и подала на развод. Ей предстояло оплатить ипотеку и автомобиль, а также все коммунальные услуги. Конечно, я был обязан платить по этим счетам, но я чувствовал, что, поскольку тысячи других смертельно избитых отцов избегали подобных вещей, я тоже мог. Это стоило того, чтобы рискнуть. Я подписал бумаги и доверенность на продажу дома, как только получил их. Теперь это был лишь вопрос времени. Кэтрин не просила ничего, кроме дома. После закрытия расходов и комиссионных она много не получит.

Роб собирал все свои бумаги для колледжа. К сожалению, у Роба были и другие насущные проблемы. Моё прошлое возвращается, чтобы преследовать меня, и Роб оказался в центре проблем.

— Папа, у меня небольшая проблема.

— Полагаю, ты считаешь, что я могу тебе помочь.

— Несколько недель назад я познакомился с девушкой, и она мне очень нравится.

По крайней мере, разговор начался на высокой ноте. В старших классах Роб встречался с несколькими девушками, но никогда не проявлял к ним серьёзного интереса. Было приятно слышать, как он признаёт, что у него могут быть потенциально длительные отношения. - Я уверен, речь не о способах опыления.

— Нет, но я получил неожиданный удар. Я впервые встретил её мать, и как только я представился, она расстроилась. Когда я ушёл, она сказала Шеннон, что больше не желает меня видеть. Она никогда не делала этого ни с одним из предыдущих бойфрендов Шеннон. Мать не дала ей никаких объяснений. Я думаю, Шеннон немного разозлилась на свою маму, потому что та в конце концов согласилась отступить, но только если ты поговоришь с ней.

— Позволь мне уточнить. Мать этой девушки разрешит вам встречаться, но только если сначала поговорит со мной.

— В этом-то всё и дело. Шеннон сказала, что никогда раньше не было ничего подобного.

— Думаю, я найду время. Ты всё устроишь и сообщишь мне, где и когда. - Роб вышел из комнаты с широкой улыбкой, а я сидел и думал, почему эта женщина должна встретиться со мной, прежде чем одобрить их отношения.

Вечером Роб отвёз нас к Шеннон. Это был старый дом, стоявший рядом с главной улицей. Дом сильно нуждался в покраске, а шиферный тротуар давно следовало выровнять. Шеннон ждала у входной двери и с тревогой открыла её, когда мы подошли.

— Привет. Я Шеннон. - Она была жизнерадостной и милой. Я понимал, почему Роба так влекло к ней. - Мы вам очень признательны, мистер Ришель. Мне очень жаль, что приходится приглашать вас вот так, но мама настояла. Надеюсь, вы не возражаете.

— Не беспокойся об этом. Я уверен, что мы сможем всё уладить в кратчайшие сроки.

— Мама. Мистер Ришель здесь.

Моё сердце замерло, когда моя старая школьная/студенческая возлюбленная, Эбигейл Коннор, вошла в комнату. - Привет, Джон.

— Привет, Эбби. - Слова слетели с моих губ автоматически.

В комнате повисло неловкое молчание, которое Роб быстро нарушил. - Вы, ребята, знаете друг друга?

Она не сводила с меня глаз. - Мы с твоим отцом вместе ходили в школу.

Шеннон, казалось, была рада новой ситуации. - Ну, это должно облегчить дело, верно?

— У меня готов свежий кофейник. Думаю, нам будет удобнее на кухне. - Я послушно последовал за ней в заднюю часть дома. Когда я сел, она повернулась к детям. - Вам двоим лучше немного подождать в гостиной. Включите телевизор и не валяйте дурака. Я позову вас через несколько минут.

Эбби пошла за кофе, а я принялся предаваться воспоминаниям. Мы были в осеннем семестре нашего последнего курса в Пенсильванском университете. Мы с Эбби поссорились, потому что я не хотел возвращаться домой на День благодарения. Она ушла без меня. Пока её не было, я развлекался, напился и был арестован за хулиганство. Мои родители были недовольны, и Эбби отказалась разговаривать со мной, когда вернулась. Она ещё злилась на меня, когда семестр закончился и она уехала домой на Рождество одна. Родители были мной недовольны, поэтому я остался в кампусе на каникулы. Вот тогда-то и пришли плохие новости.

Это было между Рождеством и Новым годом, когда Кэтрин обратилась ко мне в студенческий союз. По её словам, во время одной из моих пьянок в студенческом общежитии мы занимались сексом, и теперь она была беременна. Я не хотел усугублять ситуацию с родителями. Не слишком задумываясь, мы в тот же день поехали в Гретна-Грин и поженились. Родителям я рассказал только весной, после окончания школы. Эбби узнала об этом браке, когда вернулась в школу после нескольких лет учебы, и сразу же бросила учебу. Не знаю, закончила ли она когда-нибудь.

— Ты грезишь наяву. - Её слова разбудили меня, когда передо мной появилась кружка. Она была на двадцать лет старше, чем когда я видел её в последний раз, и всё ещё красива. Мой мозг лихорадочно работал, сравнивая.

— Мне очень жаль. Я не был готов к этому. Тебе придётся дать моему мозгу прийти в себя, прежде чем я стану хоть чего-то стоить.

С Эбби всегда было легко разговаривать, и я всегда чувствовал себя с ней комфортно. Я даже не помню, о чем мы спорили до того, как разошлись. Именно в этот момент я понял, что даже не знаю её фамилии. Роб никогда не упоминал фамилию Шеннон.

Пришло время растопить лёд. Я старался быть спокойным и в то же время открытым. - Здесь есть мистер Эбби, или мы будем обсуждать это только вдвоём?

Она не улыбнулась моей жалкой попытке пошутить.

— Именно поэтому я и пригласила тебя. Я ничего не ищу, но надеюсь, что мы сможем избежать проблем.

— Что значит «ты ничего не ищешь»?

— Джон, я никогда не была замужем. Я пыталась встречаться с несколькими парнями, но ничего не получалось. Большинство из них не интересовались незамужней мамой и просто искали лёгкого секса без всяких условий.

— Я всё ещё не понимаю.

— Чёрт побери, Джон. Ты - отец Шеннон. Ну вот, я сказала. Я надеялась, что смогу рассказать тебе более изощрённым способом, но иногда всё идет не так, как мы планируем.

Конечно, я понятия не имел. - Можно мне ещё кофе?

— И это всё? И это всё, что ты можешь сказать?

— Думаю, я понимаю, почему ты сказала им, что они больше не могут встречаться.

— К сожалению, я думаю, что было уже слишком поздно. К тому времени, как я выяснила, что Роб твой сын, они уже создали свои отношения.

— О Боже. Ты говоришь, что мой сын и моя дочь занимаются сексом.

— Я совершенно уверена.

— Я думаю, что братья и сестры не должны любить друг друга физически.

Свежий кофе был слишком горячим, чтобы пить. Я подул на чашку, а мать моей дочери уставилась на меня, ожидая каких-то мудрых слов, которых у меня не было.

— Эбби, я не думаю, что у нас есть выбор, не так ли? Мы должны сказать им и надеяться, что ещё не слишком поздно.

За столом произошла внезапная перемена настроения. - Мне очень жаль, Джон. Я должна была сказать тебе, но просто не могла заставить себя сделать это. Ты только что женился, и я не хотела портить тебе жизнь.

— Значит, вместо этого ты решила разрушить свою собственную жизнь?

— У меня красивая, умная дочь. Я не разрушала свою жизнь, мне просто нужно было внести некоторые коррективы.

Я допил кофе и откинулся на спинку стула.

— Кстати, Джон. Не хочу показаться любопытной, но где Кэтрин?

— Боюсь, что мы отдалились друг от друга. - Я всегда считал, что это хорошее слово, но никогда не думал, что у меня будет шанс его использовать.

— Ой, прости, что спросила.

Несколько мгновений мы сидели молча.

— Джон, ты сам им скажешь или мне это сделать?

— Ты иди вперёд, а я буду поддерживать тебя, как только смогу.

Не прошло и минуты, как Шеннон и Роб уже сидели с нами за кухонным столом. Эбби протянула Шеннон сложенный листок бумаги.

— О боже! - Шеннон сразу же привлекла внимание Роба, а ведь она ещё даже не развернула листок.

— Что происходит?

— Это таинственное свидетельство о рождении, которое я не должна была видеть до двадцати одного года.

Роб выглядел озадаченным. - Что, чёрт возьми, такого необычного в свидетельстве о рождении?

Шеннон не ответила. Она развернула бланк и уставилась на него с открытым ртом. - Здесь должна быть ошибка. Мама, скажи мне, что это неправда.

Эбби не ответила дочери. Она уставилась в пол. Роб пытался заглянуть в листок, но Шеннон прятала его.

— Мама, пожалуйста. Скажи мне, что это неправда.

Ответа по-прежнему не было. С отвращением Шеннон швырнула свидетельство о рождении через стол и выбежала из комнаты, плача.

— Папа, что, чёрт возьми, происходит?

— Мне очень жаль, Роб. Нам было трудно сказать вам об этом, но вы должны были знать.

— Знать что? Чёрт побери!

— Шеннон - твоя сестра.

На кухне воцарилась тишина. Вдалеке, где-то в доме, мы слышали плач Шеннон. Роб медленно поднялся и вышел из комнаты. Я был уверен, что у него есть миллион вопросов, но сейчас он не искал ответов. У него были более важные дела. Через несколько мгновений рыдания стали менее интенсивными.

— Эбби, у тебя случайно нет пива?

Мы с Эбби как раз допивали вторую кружку пива, когда появился Роб.

— Теперь мы можем идти домой, папа?

Через два дня Роб решил снова поговорить со мной. В доме было мрачно, и я почувствовал облегчение от того, что что-то должно было разрешиться.

— Я хочу сделать анализ ДНК. У меня есть деньги, чтобы заплатить за него, и я не приму "нет" в качестве ответа.

— Где мы это сделаем?

— В Аллентауне есть лаборатория. По двести долларов за каждый тест. Я хочу проверить Шеннон, тебя и себя.

— Ну что ж, если уж мы собираемся идти на такие неприятности, то должны проверить и девочек. Я оплачу. Нужно ли нам ехать туда или они отправят нам по почте материал для тестирования?

— Можно и так и так, но я бы предпочёл поехать туда.

— Прекрасно. Ты всё устроишь, и мы сделаем из этого целый день. Я даже заскочу на ужин в "Олив Гарден".

В тот же день я позвонил в Континентальное управление по борьбе с пожарами и наводнениями. Я разговаривал с начальником юридического отдела компании. На самом деле его не интересовало моё семейное положение, и он быстро сказал мне об этом, однако его интересовало, как Брайан Мастерсон платил за номера в мотеле, которые он использовал. Когда я упомянул, что Мастерсон - босс Кэтрин и что мне нужна дополнительная информация о политике компании в отношении супружеской неверности, он быстро закончил разговор.

Через несколько дней позвонила Кэтрин. По какой-то странной причине она потеряла работу и теперь с трудом оплачивала счета. Она казалась расстроенной, когда я сказал ей, что не смог найти работу и что я ухаживаю за своими родителями. Она хотела, чтобы я дал ей достаточно денег, чтобы она могла вернуться в Балтимор. Она выставила дом на продажу, но дела шли неважно. Она надеялась выбраться из Пенсильвании до того, как её машину заберут. Она снова попыталась объяснить свою связь с Мастерсоном, но быстро оставила эту попытку, когда я не стал отвечать.

Хотя она не упоминала об этом, я знал, что Брайана Мастерсона тоже уволили. Она так и не поняла, что произошло.

Через два дня всё изменилось. Я вошёл домой и обнаружил Роба и Шеннон на диване, улыбающихся, как два чеширских кота.

Они просто сидели с глупыми ухмылками на лицах.

— Ладно. В чём дело? Почему такие вытянутые лица? - Это была слабая попытка пошутить. Они всё равно смеялись.

— Тебе нужны хорошие новости или не очень хорошие?

— А ты не ошибаешься?

— Не думаю. Ну, может быть, немного плохих новостей, но в целом всё довольно хорошо.

— Перестань издеваться надо мной.

— Донна и Дарси - твои дочери. ДНК совпала.

— Полагаю, они этому рады?

— Они ещё не знают.

— Что ещё?

— Шеннон - твоя дочь. Ещё одно почти идеальное совпадение.

— Я немного в замешательстве. Откуда берется хорошая - хорошая часть всего этого?

— Не волнуйся сейчас, но я не твой сын.

Я этого не ожидал. Я любил Роба всем сердцем и воспитывал его, как любой хороший отец. Теперь он говорит мне, что я не его отец.

— Мне нужно ещё пива.

Улыбки исчезли с лиц Роба и Шеннон. Всё вдруг стало немного серьёзнее и чуть менее беззаботным. Я вернулся с новой бутылкой и плюхнулся в кресло.

— Папа, это ничего не меняет между нами. Ты мой отец, что бы ни говорила ДНК. Я не знаю, кто был донором спермы, но ты всегда будешь моим отцом.

Я допил половину новой бутылки. - Я не знаю, радоваться мне или грустить. Я не знаю, хорошая это новость или плохая. Я не знаю, что делать. Я просто не знаю, что делать.

Моя новая дочь и мой бывший сын просто сидели на диване, ничего не говоря.

— Ты уже сказала матери, Шеннон?

— Нет.

— Почему бы вам, ребятки, не сбегать и не сообщить ей новости? Мне нужно о многом подумать.

Мама и папа были на кухне, пытаясь избежать всей этой ситуации. Они всегда были очень деликатными.

— Джон, если мы можем что-нибудь сделать, пожалуйста, дай нам знать. Мы не будем давать советы, но более чем готовы помочь любым другим способом. - Папа всегда был рядом со мной. Я хотел бы быть таким же для Роба.

Эбби нашла меня через несколько часов в баре "Серкл". Я не знаю, как она узнала, что я там, и я не помню, как напился. Оглядываясь назад, я не знаю, почему я напился. Всё было не так уж плохо, просто всё перепуталось. Прошло уже десять лет с тех пор, как я последний раз переусердствовал со спиртным, и у меня не было хорошего оправдания для этого.

Я проснулся на диване в доме Эбби. Так или иначе, она привела меня туда. Я всё ещё был одет, но туфли снял. Я почувствовал запах свежего кофе, но туалет был важнее.

Она ждала за кухонным столом, когда я вернулся из ванной. Ванные комнаты в этих старых домах всегда находились на втором этаже, поэтому я был вынужден атаковать лестницу, чтобы воспользоваться ею. Я выиграл эту битву, хотя и с трудом. Эбби не предложила мне ничего, кроме кофе, что было прекрасно в данных обстоятельствах.

— Я действительно всё испортил. Я не знаю, перед кем извиниться в первую очередь.

— Похоже, ты был не единственным, кто занимался сексом с Кэтрин в те выходные. Ты только что вытащил короткую соломинку.

— Чёрт, я даже не помню, как занимался с ней сексом. Это было с её слов. У меня не было ни алиби, ни возможности доказать, что я с ней не спал. Я выбрал самый лёгкий путь, как придурок. Чёрт, я, должно быть, самый большой сосунок в мире.

Ответа с другого конца стола не последовало. Наконец она заговорила: - Эй, не смотри на меня. Я полностью согласна с твоей самооценкой.

— Я не знаю, что делать.

— Я думала, развод уже начался.

— Да, но я чувствую, что должен заняться чем-то ещё.

— Я думаю, что сейчас тебе следует принять душ и побриться.

Я был в очень плохом состоянии и чувствовал себя дерьмово. - Ты можешь подвезти меня домой?

Следующие несколько дней Роб пребывал в приподнятом настроении. Девочки, казалось, были довольны генетическим анализом, но не могли смириться с матерью. Мои мама и папа поддерживали меня, насколько это было возможно, не углубляясь куда не следует. Это было оценено по достоинству. Роб решил, что нужно действовать.

— Папа, я хочу знать.

— Ты о чём?

— Она должна знать, папа. Мама должна знать, кто мой настоящий отец. Это было в студенческом общежитии, верно? Это значит, что мама забеременела от одного из твоих "братьев", а ты взял вину на себя. Нет ли какого-нибудь способа заставить её назвать тебе имена?

— Ух ты. Ты предполагаешь, что их было больше одного. Похоже, ты не слишком высокого мнения о своей матери.

— Не после того, что она сделала с тобой тогда и что делает сейчас. Она была неряхой и остаётся ею до сих пор. Как, чёрт возьми, ты был с ней все эти годы?

Я проигнорировал последний вопрос. - У меня есть идея. Я не знаю, сработает ли это, но попробовать стоит.

В тот же день я позвонил своей любящей жене. Я пытался мысленно выстроить то, что хотел сказать, но боялся, что в конце концов растеряюсь и всё испорчу.

— Джон, чем могу быть полезна? Я не ожидала звонка.

Судя по тону её голоса, я опасался, что она сочтёт этот звонок попыткой примирения. Мне придётся быть очень осторожным, чтобы не ввести её в заблуждение.

— Я думал о нашем последнем разговоре. Ты упомянула что-то о желании переехать к сестре. Это то, что ты ещё хочешь?

— Да. Ты придумал, как мне помочь? Я была бы очень благодарна.

— Я могу дать тебе две тысячи долларов, чтобы помочь, но взамен мне нужна пара вещей.

— Ладно, это действительно поможет. Что надо?

— Полагаю, ты не в курсе, что я провёл анализ ДНК всех детей.

— О чёрт, - Из её приглушенного всплеска вырвалось, что она понятия не имела о тестах.

— Мне очень жаль, Джон. Я надеялась, что это никогда не всплывёт. Казалось, между тобой и Робом всё было так хорошо.

Мне показалось интересным, что она упомянула Роба, но не Дарси или Донну.

— А как насчет девочек?

— Не понимаю о чём ты, Джон. Что девочки?

— А тебя не беспокоили их анализы ДНК?

— Нет, с чего бы?

Её ответ показался мне искренним, и я решил больше не развивать эту тему.

— Я хотел бы знать имя или имена того, кто отец Роба. Скажи мне, и ты получишь две тысячи долларов.

Пауза на другом конце провода оказалась гораздо длиннее, чем я ожидал.

— Кэтрин, кем бы ни был этот парень, он недостаточно высокого мнения о тебе, чтобы сделать из тебя честную женщину. Почему ты считаешь, что его нужно оберегать? Он использовал тебя и сбросил на меня. Это я нуждаюсь в заботе, а не он.

— Ладно. Хорошо. Их было трое. Я не знаю, кто из них отец.

— Имена?

— Кайл Симмонс, Рэй Торенсен и Филипп Бергер.

Я знал их всех. Трое избалованных богатых детей, которые чувствовали, что им всё сойдёт с рук. Все они были братьями по студенческому братству, которые оказались не слишком преданными.

— Спасибо, Кэтрин. Я ценю это.

— А ещё что тебе нужно, Джон?

— Если ты не собираешься оставаться в доме и не можешь его продать, можно я возьму его?

— О боже, да. Я не могу его продать, и больше всего на свете мне хотелось бы отдать его тебе. Даже если я найду покупателя, я не получу достаточно от сделки, чтобы заплатить комиссию за недвижимость. Ты получишь его, как только я съеду. Я подпишу все бумаги. Джон, у меня тоже есть небольшая просьба.

— Что именно, Кэтрин?

— Ты можешь как-нибудь устроить, чтобы мы с детьми встречались? Ничего особенного, но я их мать, тем не менее, и мне бы очень хотелось иногда их видеть.

— Я уверен, что смогу что-нибудь устроить.

Через два дня Кэтрин получила свои две тысячи долларов, а я - право собственности на дом и закладную.

Роб узнал от меня о возможных донорах спермы. Информация о ДНК была немного сложнее, но не невозможна.

Рэй Торенсен был учителем средней школы в Алтуне. Все государственные служащие должны были иметь свою ДНК в файле. Эти файлы не были доступны широкой публике, но Роб без труда выяснил, как получить то, что ему было нужно. Рэй Торенсен не был отцом Роба.

Филипп Бергер был гостем пенитенциарной системы штата Огайо. Похоже, Филу нравились молодые девушки: девушки, которые, по мнению государства, не должны спать с мужчинами, годящимися им в отцы. Не мне судить, но я был рад, что местонахождение Филиппа было известно. Конечно, все данные на Филиппа находятся в базе данных. Я не знаю, как Роб получил доступ к этому, но в конечном итоге оказалось, что Фил не был отцом Роба.

Если Кэтрин была откровенна со мной, это означало, что Кайл Симмонс должен быть единственным. Поиски продолжались.

Мы с Сеймуром Шлампом вместе учились в средней школе. Сеймур учился в Дикерсоне и получил диплом юриста, когда я поступил в Пенсильванский университет. Сеймур и закон не были браком, заключенным на небесах. Он не был самой прямой стрелой в колчане: на самом деле он был, мягко говоря, подлым. Однако он был идеальным кандидатом для нашего проекта.

Используя новости выпускников Nittany Lions и веб-страницы братства, мы нашли подполковника Симмонса на военно-воздушной базе Эндрюс в Мэриленде. Кайл был большой шишкой в ROTC в колледже, и оказалось, что он сделал из этого карьеру. У Эбби был двоюродный брат в Национальной гвардии Пенсильвании, который смог получить запись ДНК Кайла. Всё подтвердилось.

К концу недели Кэтрин уже не было дома. Вместо того чтобы выплачивать ипотечные платежи, я просто рефинансировал всё дело, исключив имя Кэтрин из всех документов. Я вернулся в дом, но дети хотели остаться во Фреквилле до конца учебного года. Роб хотел остаться, чтобы быть рядом с Шеннон. Я думаю, что хотел быть рядом с Эбби, но были вопросы, которые нужно было решить.

Я был поражён плохой работой адвоката Кэтрин. Ему было бы очень легко определить, что я не бросил работу, а просто взял отпуск. Оказалось, что он никогда не проверял. У меня сложилось впечатление, что он заполнил бланк для развода, который скачал из Интернета. До окончательного решения оставалось ещё несколько месяцев, но я не ожидал проблем. Самое плохое в случае моего возвращения на работу в том, что это потеря грантов для Роба. Хорошая часть заключалась в том, что я смогу оплатить обучение или получить кредит.

Эбби работала в конторе, которая оплачивала услуги врачей. Это была работа с девяти до пяти, пять дней в неделю. Я стал проводить все выходные в Фреквилле. Роб и Шеннон прекрасно ладили с одним маленьким недостатком: Шеннон проводила много времени с Дарси и Донной. В основном это были покупки, но Роб не был в восторге от того, чтобы делить её время. Нам с Эбби это показалось забавным, в хорошем смысле.

По какой-то причине мы с Эбби вели себя скорее как друзья, чем как бывшие любовники. Казалось, ни один из нас не был готов сделать первый шаг к близости.

Сеймур наводнил юридическую систему всеми бумагами, какие только мог придумать. Он работал по принципу дробовика. Он прикинул, что если возбудит достаточно дел против Симмонса, то одно или два из них могут остаться. Он также надеялся получить хотя бы одно частичное признание вины, чтобы получить деньги от Кайла. Я не платил ему ни цента, но он, похоже, не возражал.

Я ничего не хотел от судебных исков, но было бы неплохо, если бы мы смогли оплатить колледж Роба. Так будет легче, когда девочки начнут учиться. Между Робом и мной всё оставалось по-прежнему. История с ДНК, похоже, не беспокоила ни одного из нас. Роб был просто счастлив, что он не брат Шеннон. Я был рад, что я её отец, но мне было жаль, что когда она росла меня не было рядом. Она вроде была всем довольна.

Всё начало приходить в норму. Я всё уладил с домом, но не хотел жить один. Роб и Шеннон закончили школу и оба работали. Через два месяца Роб уедет в колледж штата. Шеннон собиралась начать двухлетнюю программу в общественном колледже Редингской области в какой-то области медицинского администрирования.

Кэтрин звонила из Балтимора. Отношения между ней и её родителями складывались не очень хорошо. Она жила с сестрой и не могла позволить себе обзавестись собственным жильем. У неё были проблемы с получением работы из-за плохих рекомендаций от последнего работодателя. Она сожалела обо всём и жалела, что не может повернуть всё вспять. Она надеялась, что я смогу простить её. Хотя о прощении с моей стороны не могло быть и речи, она была рада услышать, что девочки планируют поездку в Балтимор, чтобы повидаться с ней. Разговор закончился на высокой ноте.

К концу лета моя жизнь стала налаживаться. Развод был окончательным, и никаких условий не было. Кайл Симмонс признал отцовство Роба по совету своего адвоката. Вместо денежного расчета было решено, что Кайл оплатит все расходы Роба на колледж в течение четырёх лет. Кайл также оплатил Сеймуру гонорары. Что ещё хуже для Кайла, его жена подала на развод, который включал в себя её право на 49% предстоящей пенсии Кайла. Используя простую математику, она определила, что Роб был зачат всего за четыре недели до их свадьбы. Вкупе с несколькими другими неосторожностями за эти годы, это оказалось той соломинкой, которая сломала спину верблюду.

Самым большим сюрпризом стало появление Эбби. Для ужина было уже слишком поздно, но для бутылки вина вполне нормально. Она ничего не говорила, пока мы не устроились поудобнее.

— Джон, мне нужна услуга.

Мне понравилось, как она начала разговор, потому что я чувствовал себя обязанным ей и хотел что-то сделать для неё.

— Через несколько недель у Шеннон начнутся занятия в РЭКК, и я не в восторге от её поездок, особенно зимой через горы. Я хотела спросить, ничего, если она останется здесь с тобой?

— Ну конечно. Девочки возвращаются, и я думаю, что они все прекрасно поладят.

— Есть ещё одна проблема. Мы никогда раньше не расставались, и я не решаюсь оставить её одну.

— Она будет не одна. Я буду здесь, и девочки тоже.

По выражению её лица я понял, что сказал что-то не то.

— Мне очень жаль, Эбби. Наверное, это был неправильный ответ. Я вижу, что ты ожидала чего-то другого. Поясни, пожалуйста.

— Клянусь, Джон Ришель, ты самый тупой человек из всех, кого я знаю. Я не позволю тебе снова сорваться с крючка. Я буду сидеть здесь, пока ты не разберёшься. Дай мне ещё вина.

Ну, мне потребовалось целых пять секунд, чтобы понять, что происходит. Прежде чем я закончил наливать ей вино, я уже ухмылялся от уха до уха.

ЭПИЛОГ

Ну, всё вышло, как и должно было. Роб хорошо учится в Пенсильванском университете и при каждом удобном случае возвращается домой. У Шеннон отличные оценки в RACC, и она закончит на полгода раньше. Донна была принята в Университет Джеймса Мэдисона в Вирджинии с хорошей стипендией. Дарси ещё не определилась с колледжем. У Эбби, миссис Ришель, есть неплохая небольшая медицинская практика, рассчитанная на три округа. Она надеется, что Шеннон будет готова подменить её, когда родится ребёнок.

Как говорит знаменитый английский писатель: "Жизнь продолжается."