– Да я же пошутила, Сашка, далеко же, устанешь, а я, может быть хочу, чтобы у тебя сил хватило на вечер.

– Полинка, так ведь ещё только полдень! Что же до самого вечера будем говеть?

– Полинка, я удивляюсь, ты такая и рациональная и эмоциональная одновременно.

– Саша, не забывай, что я, все-таки медик. Я каждый день вижу смерть, поэтому эмоциональность, это своего рода психологическая защита. Иначе можно с ума сойти. У нас и юмор специфический, врачи – циники.

– Давай ка мы с тобой покушаем, а то с утра только закусываем.

– Подожди, я сейчас достану тушенку, колбасу, сыр, и салаты. Они, я думаю, не успели ещё испортиться.

– А я разогрею жаренную картошку. Да мы неплохо с тобой живем, – хитро улыбнувшись произнесла она и мне очень понравилось это «мы»!

Наполнив рюмки я встал и торжественно произнес:

– Хочу, Полинка, выпить за тебя. Я столько сегодня узнал нового о тебе. Да, собственно говоря, я до этого дня просто не знал тебя, ты была в моей памяти той девочкой-подростком, которая только здоровалась со мной и быстро убегала. А сейчас я знаю тебя, как вполне сформировавшуюся, красивую, чувственную, а, самое главное – умную, правильно, по взрослому рассуждающую, хорошо мыслящую женщину. Эк как я красиво сказал, даже самому понравилось.

– Мне тоже понравилось, Саша, – добавила она и села своей голенькой попкой ко мне на колени. Мы чокнулись и выпили. Её мокренькая писька снова отпечаталась на моем бедре и я уже больше ни о чем другом не мог думать, как о её щёлке. Полинка обняла меня за шею и припала к губам. Мы долго целовались, она теснее прижалась грудью ко мне и нежно гладила по волосам.

– Ты сказал, что многое узнал обо мне, а ведь я о тебе совершенно ничего не знаю. Расскажи мне о себе.

– Я даже и не знаю, что говорить, с чего начать? Мне почти сорок два, а я сегодня влюбился в молоденькую девушку, которая годится мне в дочери, потерял голову и не знаю теперь что делать?

– А если бы ты спросил совета у этой молодой, но, как ты только что сказал, умной и рассудительной девушки, то она бы тебе ответила так: «Ничего особенного и срочного сейчас делать не надо. Тебе хорошо с ней, и ей тоже хорошо с тобой. Ты пригласил её к себе ночевать, она согласилась. Вы вместе поедите на машине в город, она понаблюдает каков ты за рулем, спокойный или дерганный, попробует определить твой темперамент, проявления характера. Каков ты в постели она уже примерно представляет, а вот каков в повседневной жизни – ещё нет. Вы будете встречаться с этой девушкой, ходить в кино или театр, завтракать и обедать вместе, и никуда не будете торопиться. А жизнь сама подскажет, что будет дальше. Может быть через неделю, месяц, вы поймете, что вас связывает что-то большее, чем сексуальное влечение – общность взглядов, интересов. Вот, так, как-то».

– Всё таки, ты умница, Полинка, так всё просто объснила мне, старому дураку. Как это у тебя получается так логично всё объяснять.

– Не знаю, может это уже профессиональное. Нас учили, что врач не должен торопиться и сразу начинать лечить больного, а должен внимательно наблюдать, анализировать, взвешивать, уточнять диагноз.

– Ну, и какой диагноз вы поставите больному, доктор? – пошутил я.

– Хроническая сексуальная неудовлетворенность, повышенная возбудимось, гиперэррективность на фоне долгого воздержания. Больному показано регулярное правильное питание, постельный режим, теплая грелка в виде женского тела и хороший сон.

– А можно, доктор, поменять местами грелку и правильное питание.

– Ни в коем случае, Саша, мы снова забыли о еде. Да, забыла, что первые два дня принимать пер орально 100 миллилитров quadraginta sentio vocatus solutio перед едой.

– Ты переоцениваешь мои интеллектуальные способности. Переведи, пожалуйста, на русский, что ты сказала.

– Я сказала, что перед едой нужно принимать пер орально, то есть через рот, сто граммов сорокапроцентного раствора спирта в два приема. Давай, правда, поедим. А потом захватишь грелку и в постель.

– Я согласен с таким диагнозом и со схемой лечения, – рассмеялся я и поцеловал доктора. Полинка, я прямо как мальчишка перед тобой.

– Слушай, а может, в таком случае, мне тебя усыновить?

– Я не против.

– А я оставляю себе время подумать.

Как и прописал доктор, после еды, уже по заведенной традиции, я взял свою грелку на руки и отнес в постель. Мой член просто изнемогал от напряжения а яички расперло так, что любое промедление было чревато их взрывом. Полину, похоже, тоже переполняло желание. Я уже готов был вставить член во влагалище, но она шепнула мне:

– Не торопись, милый, поласкай сначала свою грелочку, поцелуй сосочки, писечку. Машину свою ты, небось тоже сначала греешь, прежде чем ехать.

– Хорошо, милая, –прошептал я в ответ, и стал нежно мять её грудь и ласкать язычком сосочки, а членом тереться о губки, задевая клитор. Полина тяжело задышала, обхватила ладошкой член и стала водить им по промежности. Я почувствовал головкой, что её «киска» потекла.

–Давай, милый, еби, почти закричала она и подвела головку члена ко входу во влагалище.

Это её «еби» стало спусковым крючком для меня и я не резко, но решительно стал продвигать член в её «пещерку», почувствовал, как головка уперлась в матку, слегка надавил на неё так, что Полина застонала, и стал совершать движения туда-обратно, пока она не взвыла и не впилась зубами в мою грудь.

– Давай, давай же, еби, Сашенька, еби кричала она, извиваясь подо мной и активно подмахивая. Первый оргазм накрыл её, она выгнулась дугой, и стала дергаться в экстазе.

– Продолжай, не останавливайся, еби, я хочу ещё! ещё! Оргазмы шли чередой, один за другим, Полина выгибалась и падала на постель, я продолжал входить и выходить. Сколько было оргазмов, один бог знает. Она дернулась в последний раз, опустилась тазом на постель и затрепетала всем телом.

– Всё, не могу больше, умираю!

– Погоди, милая, не умирай, получи мой подарок, – прошептал я ей на ухо и стал выстреливать в неё спермой.