Мы так и лежали не двигаясь. Мама, не найдя отца, снова поднялась к нам в комнату.

— Ты! — Показала она на меня пальцем. — Вон!

Я попытался вскочить, но Алёна крепко держала меня за член, напрягая руку, как будто впав в ступор. Я сполз с дивана, волоча за собой сестру, и держа ее за руку. Прикрывшись одеялом, ущипнул ее за запястье, и только тогда она разжала пальцы. Мама проследила за моим выходом из комнаты глазами, не двигаясь и ничего не говоря.

Я шмыгнул к Даше в постель.

— Что за крики? — Сонно спросила она, и уткнулась мне в плечо.

Мама громко «разговаривала», а Алёнку совсем не было слышно:

— Он же твой брат!. .. Не имеет значения! … Ему только во18 лет! … Я поклялась, что воспитаю тебя как человека! … И что? … Устроили тут публичный дом! При постороннем человеке! …Ты должна думать головой, а не…

— Нас с Алёной застала мама. — Прокомментировал я происходящее. — Будет еще хуже, когда об этом узнает папа.

— Давай, теперь я буду говорить и с мамой, и с папой. Я, все-таки, посторонний человек, как говорит твоя мама. Пока еще…

Ох уж мне эти броски на амбразуру! Сначала сестренка, теперь Даша.

— А ты знаешь, что сказать?

— В общих чертах. И, я надеюсь, они не будут на меня кричать. Я ведь только невеста, а не жена.

Она улыбнулась, и, сморщив носик, клюнула им меня в губы.

Завтрака не было. Папа на заднем дворе подшивал леской кожаную манжету на весле, и привлеченный криками, поднялся наверх. Мама, схватив отца за руку, потащила его в комнату Алёны. О чем они там говорили, понятно, но, мы так ничего и не услышали. Пробыли они там не меньше получаса, а мы с Дашей, от греха подальше, пошли к озеру.

Наконец, появилась Алёна, с кислой миной на лице и красными от слез глазами. И села рядом с нами на берегу.

— В общем, я им теперь не дочь. А ты, вроде как, ни в чем не виноват. — Она на ощупь нашла камень, и запустила им в озеро. — Я должна уехать. Вы со мной?

— Подожди пока с отъездом, — сказала Даша. — Мне надо с ними поговорить.

Она обняла нас и пошла к дому.

— А она здесь при чем? — удивилась Алёна.

— Сказала, что у нее есть, что рассказать. Не только же тебе все время нас выручать, сестренка.

— Я им ничего не говорила, просто сидела и слушала. Взяла все на себя, — сокрушалась Алёна.

Через минут сорок, Даша позвала нас из окна второго этажа. Мы двинулись к дому, и зашли на кухню, где на Алёну кинулась мама с объятиями. Она всхлипывала и причитала:

— Прости-и-и меня-я-я, до-о-очка-а-а!

Даша смотрела на нас с лестницы и улыбалась.

***

— Что ты им такое рассказала? — Спросила сестренка Дашу, когда мы лежали втроём на покрывале, уйдя далеко в лес. Я лежал посередине, а девчонки по бокам, положив мне головы на плечи.

— Правду, и только правду. Начиная с вашей истории про «воспитание» этого отрока. — Она похлопала меня по животу. — Тут папа взял всю вину на себя, мол, не уследил. Мама его чуть не прибила, и это уже была маленькая победа. Рассказала, как мы познакомились, потом про себя… мама плакала. И про то, как ты «освободила» меня, Алён, тоже рассказала. Сказала, что ты герой! Это их совсем добило. Так что… то, что они увидели сегодня, думаю, показалось им... мелкой шалостью, на фоне всего, что с нами было. Ну и, вы же не родные… по крови… Я только про твое увлечение чатом не рассказывала, это бы испортило все впечатление, правда?

Я почувствовал, что Алёна улыбается. Она перелезла через меня к Даше, и начала шутливо зацеловывать ей глаза, нос, щеки. Затем их языки сплелись, и они уже всерьез целовались, не видя и не слыша ничего вокруг.

У нас было впереди целое лето, и мы хотели провести его с пользой для наших молодых организмов. Я говорю не про купание или походы в лес. Хотя, походы были, но только для того, чтобы уйти подальше от родителей и заняться, наконец, «взрослыми» делами. Иногда Алёнку засылали за чем-нибудь в город, и тогда мы с Дашей, не теряя времени, ходили «по грибы» сами, принося домой всегда пустые корзинки.

***

Мама, теперь заходя в комнату, обычно, всегда стучалась. Меня это смущало, и я не мог смотреть ей в глаза.

— Дети.… Ой! — Зашла она как-то к нам, не постучав, среди дня. Мы юркнули под одеяло. — Алёна поехала за продуктами, а вы помогите мне убрать в сарае, никак с отцом не доберемся до него. — Покраснев, сказала мама.

Мы переоделись в старую одежду и, закатав рукава, пошли бороться с паутиной и пылью, разгребая и сортируя старый хлам. Работали часа два, а Алена все еще не вернулась. Мы попытались ей дозвониться, но безуспешно.… Не вернулась она и к вечеру.

— Я поеду ее искать, а вы будьте на связи, если что. — Отец завел машину и уехал. Через час позвонил и сообщил, что ни Алёны, ни машины нигде нет, и он едет в полицию, узнать, может где-то была авария.

Мы с мамой сидели на кухне, теряясь в догадках. Даша шмыгала носом и вытирала слезы, а мама сидела как каменная. Около часа ночи во двор заехала машина, и все встрепенулись, но, это был отец. Он выглядел постаревшим, и осунувшимся.

— Ни-че-го, — раздельно произнес он, и добавил:

— слезами горю не поможешь, все спать! А я завтра продолжу.

Никто толком, конечно, не спал, мы с Дашей строили планы, как помочь отцу в поисках. Проснулись в девять, отец уже уехал. Сказав маме, что пройдемся по поселку и посмотрим, может, найдем какие-то следы, мы двинулись в сторону дач, и, заглядывая во все проулки, прочесали поселок. Ничего.

Осталось еще три дачи, стоящих в отдалении. И, возле второго дома, мы наткнулись на белый Поло сестренки, с помятым бампером. Рядом с машиной Алёны стояла потасканная Тойота, потрескивая остывающим двигателем. Алёна, все-таки, попала в аварию.

— Это она! — крикнула Даша. — А где Алена?

— Может в доме? Я пойду, узнаю.

Пройдя через двор, я постучал и мне открыл какой-то здоровый лоб, в трениках и футболке. При моих метр восемьдесят, я казался себе рядом с ним щуплым и маленьким.

— Тебе чего, малой?

— У вас возле дома стоит машина моей сестры, вы не знаете, случайно, где она сама?

— Заходи.

Этот бугай саданул меня по голове, и я отключился. Очнулся в большой прокуренной комнате, привязанный к стулу и с тряпкой во рту. Все было как в плохом кино про бандитов — Алёна, раздетая, лежала на разложенном диване, и смотрела в одну точку, пустыми глазами.

Услышав, что подъехала еще одна машина, я хотел своим мычанием заставить Алёну очнуться, но, послышались голоса, и в комнату вошли двое: тот, с кем я разговаривал и какой-то лысый мужик.

— Так что, завтра отдам бабло, Лысый, не бзди. А пока тебе могу, вот, по дружбе, дать попользоваться, смотри какая!

— Ух, ты! Сдобная краля! А это че за хмырь? — спросил Лысый, показывая на меня.

— Это ее родственник, объявился только что. Леший с пацанами подъедет, решим, что с ним делать. А девочку они вчера днем зацепили. Точнее она их, — сказал бугай и заржал. — Пацаны ей предьяву, типа, гони бабло, за ущерб. Она в непонятки. Обшмонали, точно нет. Тогда Леший ее к себе в тачку, а Торпеду за руль ее драндулета, и сюда. Она им всю ночь отрабатывала. Хх-а!— опять заржал он. — Меня только сегодня вызвали, следить за ней, пока Леший не вернется.

— А че она квелая какая-то?

— Да ее таблетосами перекормили, даже блевала, говорят. Она потом шныряла тут с ведром. Зато не сопротивлялась. Хх-а! Слушай, а давай ее вдвоем распишем? Я-то еще не при делах, только утром подъехал.

Слушая все это, я закипал от ярости. Хорошо, что Дашу из-за забора не было видно, и она смогла убежать. Где она сейчас? Надо срочно искать отца, звонить в полицию…

Бугай дал пощечину Алене, и она повернула голову, посмотрев на него.

— Становись раком, сучка. Сейчас мы красиво тебя оформим.

Они стянули штаны и стали пристраиваться к Алёне. Бугай сзади, Лысый спереди.

Лысый взял Алёну за подбородок и приказал:

— открой рот, шалава!

Она, не сопротивляясь, открыла, и изо рта тонкой струйкой потекла слюна.

— О! С моей стороны уже течет, — глумился Лысый. Он взял свой член в руку и сунул Алёне в рот. А бугай, тем временем, заталкивал член сзади:

— Смотри-ка, как по маслу, хорошо ее отодрали, видать, ночью.

Они задвигались вразнобой, и лысый, посмотрев на меня сказал:

— Че ты сверлишь меня своими зенками?

Подошел, и развернул меня со стулом лицом к стене. Я слышал их тяжелое дыхание, а Алёна так и не произнесла ни звука. По-моему, они один раз поменялись, и через несколько минут завалились на диван.

— Не, не то че-то. Это как подрочить, только бабой. В бабе должен быть огонь, она должна кричать и биться под тобой. — Мечтательно говорил Лысый. — А эта как квашня.

— Да, перекормили ее малость, тормоза включила. Видать, надолго. Ладно, Лысый, давай, а то Леший скоро подъедет.

Бугай выпроводил его, и наступила тишина.

Алёна, вдруг, встала, и ничего не видя перед собой, подошла к окну. Перевалилась через подоконник, и так осталась висеть вниз головой. На большее у нее не хватало сил. Я замычал, и вошел бугай.

— Ах ты, сучка коварная! Куда собралась? — Он перегнулся через окно и, взяв Алёну за волосы, втянул обратно. Кинул ее мешком на диван, и вышел. Тут же вернулся, неся веревки.

Развернул меня лицом к Алёне и приказал:

— Смотри за ней, если что, мычи! Сбежит, я тебе башку проломлю.

И связал ее по рукам и ногам.

— О! Так даже интереснее тебя ебать будет, садо-мазо, или как там. — Шлепнул ее по заду и вышел.

Его не было около часа, потом он ввалился уже пьяный, фальшиво напевая:

— «А девочке так нравится, Когда ей вслед уставится
Хороший - не такой, как я-я-я!
Хорошим стать не выпало, Но имя ее выколол -
И девочка осталась, как моя-я-я…»

Он сел на диван рядом с Алёной и стал мять ее грудь, покручивая соски.

— Ну, что, чмо? Давала тебе сестренка хоть раз? Хх-а! Такие модельки редкость, пусть тут месяцок поживет, а я ее кормить буду. Исключительно белком, хх-а!

Алёна застонала от боли, когда он особенно сильно крутанул ей сосок.

— О, опять потекла сучка. Девка класс, я бы на твоем месте каждый день ее ебал.

Он поднял ее связанные ноги и провел пальцем по вагине.

— Нет, что-то не хочет она моей ласки, сухая как дерево. Как бревно, хх-а! — засмеялся он своей шутке.

Я только замычал от злости. Где же Даша? Успела она уже отцу все рассказать?

— Что, тоже хочешь? А я тебе не разрешаю! Моя она теперь, понял?

Бугай встал и начал бить меня по лицу, приговаривая:

— Моя сучка, моя! А ты вообще, кто? — Он спьяну, видимо, совсем съехал с катушек. Моя голова моталась из стороны в сторону, и я опять отключился.

Очнулся от новых голосов в комнате.

— Ты че, Вован? Че за гестапо ты тут устроил? — спросил входящий в комнату мужик. Наверное, тот самый Леший. А за ним толкались еще двое, заглядывая в комнату.

— Так бежать засобиралась, я ее и связал. — Ответил пьяным голосом Вован. Наконец-то стало понятно, как зовут бугая.

— А это кто? — Леший показал на меня.

— Брат ее объявился, ну я его и это…. Тоже.

— Не баловался с товаром? Испортишь, я тебе яйца отстрелю! — пригрозил Леший.

— Как можно, я только это… охранял.

— От тебя кто угодно сбежит, пока ты бухаешь. Охранял он… Ладно, этому пасть развяжи, потолкуем.

Вован бросился ко мне, и вытащил кляп.

— Где живешь?

— Тут, в пошелке. — Прошамкал я. Вован, пока бил, выбил мне, оказывается, зуб.

— Кто еще с тобой?

— Родители.

— Они знают, где ты сейчас?

— Жнают, и шкоро шюда приедет полиция!

— Жнают, говоришь… — задумчиво передразнил меня Леший. — Ни хера они не знают. Тут бы уже все обложили давно. Сколько он у тебя тут? — спросил он у Вована.

— Да часа три.

— Лады, давай, снимаемся ко мне, перевезем этих. Чую, не чисто тут что-то.

Пока ехали, Леший кому-то звонил:

— Андрюха, ко мне подтягивайтесь, я базу меняю.… Да с собой… Я же сказал, не пожалеешь.… А мальчики не нужны? — Он засмеялся. — Есть тут один…. Ну ладно, разберемся.

Я смотрел на завернутую в одеяло Алёну и слезы текли по щекам. Хотя меня и развязали, что я мог сделать? Как теперь нас найдут? Даша ничего не знает…

Нас выгрузили из машины возле трехэтажного кирпичного дома, где-то на окраине города. Это был «богатый район», где строили себе дома бандюки и чиновники.

Алёна, все еще слабо передвигала ногами, но уже пришла в себя:

— Димка, как ты тут оказ…?

Ей не дали договорить, пихнув в спину.

Нас провели в дом и заперли в большом, богато обставленном зале с камином, предварительно опять связав мне руки. Мебель в зале была резная, на полу лежала шкура медведя и повсюду стояли охотничьи трофеи, — какие-то здоровые клыки, моржа, что ли? И даже чучело лисы. Хозяин был, видимо, охотник.

У нас с Алёной появилось время поговорить.

— Ох, братик, как ты-то сюда попал? Выручать меня пришел? — Слабо улыбнулась Алёна.

— Мы с Дашкой ишкать тебя пошли… и вот, нашли…

— Они тебя что, били?

— Жуб выбили.

— Сволочи! Что с Дашей, где она?

— Не жнаю. То есть, она убежала, да. Должна была отца найти, он не отвечал на жвонки. Рашшкажи, что шлучилошь?

— Меня эти на дороге подрезали. И потребовали тысячу с меня.

— Чего?

— Долларов, конечно. А откуда у меня? Про полицию, конечно, ни кто и не слушал. Впихнули в машину, и увезли. Потом трахали всю ночь, насколько я помню. Болит все, помираю.

— А што про таблетки этот ждоровый говорил?

— Не знаю. Они дали мне воды попить, может, там таблетки растворили. Меня через время повело, слабость была, я соображала плохо. Почти ничего не помню.

Я придвинулся к ней и стал гладить по голове, связанными руками.

Дверь открылась, и вошел Леший с тремя парнями.

— Чтобы они ни делали, и как бы я себя не вела, молчи. Надо тянуть время, папа справится. Я все стерплю, мне придется делать то, что они говорят, а тебе только хуже будет. — Быстро прошептала Алёна.

— Вот они, воркуют голубки! — Сказал Леший этим троим.

— Нах нам этот груз? Вы с этим сами разбирайтесь. А девочку мы сейчас попробуем. Имеем право, а? Товар всегда надо пробовать, при покупке. — Осклабился самый здоровый.

— А ну вали в угол, мелочь, — крикнул мне Леший.

Я отошел, держа перед собой скрученные веревкой руки. Леший вышел, и мы остались впятером.

— Ну, кто первый мужики?

— Давай втроем, хуле. Леший сказал, что бабенка рабочая, со всех сторон.

Они разделись, подняли Алёну с пола и положили на стол.

Тот, что самый здоровый, и, видимо, главный у них, растопырил два пальца и стал засовывать Алёне в обе дырочки. Алена завздыхала, и начала подмахивать.

— Да, тут долго трудиться не надо, сейчас намокнет уже! — Воскликнул здоровый. — Пошли на диван, шлюшка!

Они взяли ее за руки и за ноги, и с размаху кинули на диван, прыгнув следом. Алёна только охнула. Двое еще поднимали члены, когда главный уже засунул свой Алёне в рот, оттопырив ей щеку.

— Кажется, это тот самый Андрей, с которым разговаривал по телефону Леший. — Зачем-то подумал я, смотря, как насилуют мою сестру.

Алена, взяв в руки члены этих двоих, стала их подрачивать, одновременно двигая головой, насаживаясь на член Андрея.

— Серега, приступай! — Приказал одному Андрей. Бритоголовый, но с волосами по всему телу Серега, навалился своим большим животом на Алёну, и стал шарить рукой у себя в паху, чтобы направить член. Наконец, у него получилось, и он задвигался, всаживая в нее свой отросток.

Алёна пока терпела, но было видно, что ей больно.

Серега, наконец, отвалился, и сунул вместо члена руку. Она зашла по пальцы и Алёна застонала. Потом он умудрился засунуть ей всю ладонь и сестренка, не выдержав, выпустила член Андрея изо рта и закричала во весь голос. Я, чтобы не слышать, как она кричит, закрыл уши, продолжая смотреть на эти издевательства. Тут вошел Леший и спросил:

— Вы че тут? Испортите ее мне, потом сами будете предъявлять.

— Не бзди, мы осторожно. — Успокоил его Андрей. Испортим, сами виноваты. Все будет, как договаривались.

Успокоенный Леший вышел, а троица продолжила. Андрей повалил на себя спиной Алёну и вставил член ей в анус.

— Вован, давай, в пизду ей заходи!

Второй Вован, — отметил я про себя, запоминая их имена и клички.

Вован, кряхтя, привстал на корточки и просунул член, куда приказывали. Серега, которому ничего не оставалось, пристроился ко рту Алёны. Эта экзекуция продолжалась минут десять, и Андрей крикнул мне:

— Эй, ты, как там тебя? Сходи к Лешему и принеси нам водки. И закусь.

Я поплелся из комнаты. Когда возвращался, неся в связанных руках поднос с водкой и закусками, картина изменилась. Они придвинули стол к дивану и уселись, ожидая моего прихода. Алёна лежала у них на коленях и сосала член Андрею.

— Хорошая шлюха! Обладает! О-о-о, вот и водочка! — Обрадовался Андрей. — Ставь сюда и вали.

Куда мне «валить» я не понял, и ушел в свой угол, сев на пол, чтобы меня не видели и не слышали.

Андрей после первой повеселел, и, взяв Алёну за волосы спросил:

— Ты пьешь красавица? Нет? Научим!

И налил сразу в три стопки. Он перевернул Алёну на спину, чем сразу воспользовались остальные, начав ее щипать за грудь и засовывать пальцы в вагину. Влил ей первую стопку, и сразу же вторую.

— Закуси, пока дают. — И сунул ей в рот соленый огурец.

Алена, вяло прожевав, проглотила. Он влил в нее третью.

— Наливай, Вован, ишь у нее глазки заблестели!

Алёна практически не пила, я видел ее только один раз пьяной, когда она узнала историю Даши. Поэтому, такая ударная доза могла спокойно ее отключить.

Но, с Алёной что-то произошло, ее как подменили. Она, привстав, потянулась за еще одной рюмкой, и залпом выпила, скривившись.

— Вот это по-нашему! — Воскликнул Вован. Отобрав у нее рюмку, он налил себе, и они втроем выпили.

Сестренка, вдруг полезла на стол, гремя тарелками, и стала эротично пританцовывать, гладя себя по телу. Потом присела, и, потирая себе щелку пальцами, засовывала их в рот и облизывала.

— Эх, разошлась девка! Вот, что значит правильный подход! — Хлопая в ладоши, заорал, до сих пор молчавший Серега.

Я смотрел на сестру во все глаза и не узнавал ее. Может у нее какой-то план? Но что мы можем, когда в доме полно бандитов, и, может быть, с оружием…

Алёна коротко разбежалась и прыгнула на диван, через их головы.

— Кто сле-е-едующи-и-ий, ма-а-альчики? Только давайте не все вместе, у меня пися болит.

Андрей, потер руки и завалился на диван. А Вован с Серегой продолжили пить.

— Как ты хочешь меня, котик? — Алёна была пьяна в стельку. — Я люблю в попу, сделай мне приятно. Она встала на четвереньки и призывно оттопырила зад.

Андрей плюнул ей на дырочку и растер, просовывая туда палец. Потом плюнул на член и вогнал его Алёне в зад.

— Ай, какой хороший! — взвизгнула она пьяным голосом. И когда он задвигался, от нее было слышно только:

— А-тя! А-тя! Ды-ды-ды-ды-дддааа!

Устав, Андрей высунул член и за волосы потянул к себе Алёну. Она, послушно развернувшись, широко открыла рот. Андрей наспускал ей туда, все что накопилось, плюнул в рот, и, дав ей пощечину, вернулся к столу.

— Ну, пацаны, девка огонь!

Алёна из-за его спины требовательно вытянула руку, согнув пальцы колечком.

— Подожди, позже нальем, а то уснешь раньше времени, — благодушно сказал Андрей.

— Котик не хороший, девочка хочет выпить! — Плаксиво потребовала она.

— Иди, успокой ее. — Приказал он Вовану. — Эй, гонец, слетай еще за одной, и горячего что-нибудь, а то жрать охота!

Это он уже мне, понял я. Я опять пошел на поиски Лешего.

Пока Леший распоряжался на счет еды, я прождал на кухне минут пятнадцать. В доме, оказывается, была еще какая-то тетка, может горничная. Она не сказала мне за все время ни слова, и я решил, что она немая.

Зайдя в очередной раз в зал, я увидел, что Алёна под столом, сосет всем по очереди, ползая на коленях.

Перестав уже удивляться этой перемене в Алёне, я только покачал головой и отвел глаза. Как она может, с этими уродами так себя вести?

— Малфыкы, хоху ыпатса! — с членом Сереги во рту проговорила Алёна.

— А ну переведи, гонец, я не понял! — Крикнул мне Андрей.

— … Мальшики…. Хошу…. Ебатьша. — зло выговорил я, шепелявя, из своего угла.

— У тебя тоже член во рту что ли? — Заржал Андрей. — А ты хочешь?

— Нет! — Опять огрызнулся я.

— Смотри-ка борзый! Может, опустим его, братва?

— Мальчики, не надо, я все сделаю, только не надо… — запричитала Алёна.

— Все, говоришь? За базар отвечаешь?

Алена быстро закивала.

— Ммм… — задумался Андрей. — Для начала вылижешь всем жопы, чтобы блестели! Если мне не понравится, урою, нахер.

Они легли спинами на диван, и задрали ноги. Алена, выпив из чьей-то стопки, приникла губами к заднице Андрея….

Тут опять возник Леший и поманил меня пальцем. Я вышел и закрыл за собой дверь, поэтому, то, что происходит с моей сестрой, уже не видел. В зале окна были плотно зашторены, и я только сейчас заметил, что на улице уже стемнело.

Он развязал мне руки и вручил мне какой-то передник с завязками, сказав:

— Я сегодня добрый, сделаешь все как надо, там посмотрим. Будешь банщиком, я сауну уже включил. Попаришь пацанов, ну и сестренку тоже.

— Но я не умею! — заупрямился я, справедливо решив, что они будут надо мной издеваться.

— Не умеешь, жопу порву, понял? Раздевайся, и надевай передник. Нефиг перед пацанами яйцами болтать. Будешь у нас девочкой сегодня. — Он ухмыльнулся и сел в кресло, подождать, пока я разденусь.

Я, красный от стыда стал раздеваться.

— И трусы тоже скидывай! Ну, точно, как девочка.

Леший долго показывал, что и где у него в бане, веники, шайки, и, наконец, шлепнув меня по голому заду, крикнул:

— А теперь марш! Зови пацанов париться.

Первым делом, я пошел посмотреть, как там Алёна, а потом уже искать остальных.

Войдя в зал, я остолбенел. Эти трое сидели у стола, пьяные, уронив головы на руки. А Алёна без движения лежала на полу с воткнутым в анус моржовым клыком, который раньше лежал на камине, и по нему стекала кровь….

Я набрал воздуха в легкие, чтобы заорать, и захлебнулся криком, потому что….

— Всем лежать! Мордой в пол! Работает ОМОН!

Продолжение следует.