Очередной летний жаркий день с превеликим удовольствием был посвящен дачным работам. Можно только представить, с каким нетерпением Сашка ждал каждой вылазки на лоно природы. Ему нипочем был изнурительный труд под самым пеклом, усталость снимало как рукой малейшее проявление матерью знаков сексуальности. Причем искал он их во всем, даже лишний наклон мог послужить Сашке сигналом. Что касается Ольги, тут судить сложно. Во-первых, скопившееся сексуальное напряжение она снимала в супружеской постели (разумеется, с благоверным), во-вторых, сам ее зрелый возраст исключал импульсивные порывы.

Что и говорить, дела на грядках ладились, отец только и успевал удивляться, когда по выходным вместе с домочадцами выбирался на дачу, сколько же они успели перелопатить. Ну а в будние дни работоспособность была существенно выше, чем в выходные, когда приходится работать в потной одежде. Не напрасно Оля с сыном отправлялись на дачу ни свет, ни заря - чтобы позволить себе расслабиться на сиесту, нужно в прохладные часы многое успеть. В понедельник, как обычно, на дачах опять никого. Оля по привычке первым делом оглядела границы своей плантации, подперев ладонями поясницу. Она прикинула план на день, прошла по участку и вернулась к рюкзаку.

— Саша, воду в кусты закинь, тяпку в зубы и во-о-н с того рядка начинай, - Ольга деловито распределила обязанности, - я пока на клубнике... усы пообрываю.

Сашка не ответил, только улыбнулся, качнул головой и отправился прятать бутылки - ближайшие пару часов вода точно не понадобится. Как, оказывается можно трезво размышлять, когда знаешь, что у тебя припасена гарантированная разрядка. Работа пошла, паренек ловко подбирал тяпкой землю, возвышая насыпь грядки, иногда он оглядывался на мать, но чувство неотъемлемой, обеспеченной близости уже глубоко укоренилось в сознании мальчишки.

Вот она, сидя на корточках, пробирается вдоль рядка и обрывает побеги, как обычно в бежевых, подвернутых шортах и футболке. Настанет час и Ольга сменит шорты с футболкой на одну только соломенную шляпку. Трудно было не заметить, что подворот шортиков изменился, теперь края не покрывали и середины бедер, стала видна даже та самая родинка.

— Ма-а-м, - протянул Сашка, когда они поравнялись, - ты сегодня в каких трусиках?

Ольга не сразу ответила, вопрос неожиданно резанул своей бесцеремонной фамильярностью. И от кого? От родного сына! Призадуматься, сдать назад? А что, собственно, страшного? Такие мысли роились в голове, расталкивая одна другую, в течение той долгой секунды, пока Оленька решилась на честный ответ.

— Сашка, ты обалдеешь! - Оля подняла голову, - новые, импортные, ты такого не видел!

— Покажи, - Сашка загорелся, - прямо сейчас!

— Не-а, - Оля передразнила сына.

Сашка изнывал от предвкушения, он ждал невыносимого солнцепёка как спасительного пришествия. Фантазия рисовала самые откровенные, узорчатые трусики. Глядя на очертания облепивших от натяжения шортиков, он пытался угадать форму нового белья, но все безуспешно - под материей не угадывались каемки трусов. Зато в его джинсе проглядывало сильнее обычного.

— Санька, ты хоть в школе из девчонок дружишь с кем-нибудь? - между делом ввернула заботливая родительница.

— Да, не то чтобы...- замялся мальчишка.

— Ну, а так, нравится кто-нибудь из класса?

— Не из нашего...

Разговор явно заходил в тупик, как бы Ольга ни пыталась разговорить сына, тот закрывался короткими, односложными фразами. Хотя сближение и доверие уже давно должны были наступить.

— Ну а сексом занимался по-настоящему? - Ольга осмелилась накалить ход разговора.

— Да, сто раз!

Женщина улыбнулась от умиления неумелой детской лжи. Зато, кажется, дело приняло откровенный оборот и Сашка стал словоохотливей - самое время дознаться про все его мальчишеские тайны.

— У нас Валентин Дряхлов, говорят он со своей мамой трахался, - таинственным голосом поведал Сашка.

Оля не ответила, не трудно понять, на что он рассчитывал, поднимая эту тему. Да, слухи действительно ходили и в стенах школы и среди родителей, но они так и остались слухами.

— Саш, глупости это, - отмахнулась Оля, - не слушай, если кто еще такое скажет.

— Да нет, правда, он ее в пизду ебал, - настаивал Сашка.

Ольга изменилась в лице, сын заходит слишком далеко.

— Саша, давай договоримся, - дипломатично начала Оля, - при мне никогда больше таких слов не произноси.

Наступила тишина, долго никто из наших героев не произнес ни слова, уткнувшись в свою работу. Для Александра пошатнулась его уверенность в непоколебимости его прав на материнское тепло (ну или чуть больше, если не слукавить). Ольге показалась откровенность с сыном излишне преждевременной. Как бы то ни было, а дисгармония вероломно нарушила их дачную идиллию. Сашка заметно погрустнел. Ольга погрузилась в размышления, правильно ли она поступила, что позволила сыну вторгнуться в ее интимную сферу, или стоило ли акцентировать внимание на его словечках. Жара тем временем подступала, в десять часов уже начало припекать. Оля распрямила затекшие ноги, прошла к кустарнику и наклонилась за бутылкой. Саша работал. Женские пальчики справились с тугой крышечкой, Оля приложилась к воде.

— Санька, смотри сюда.

Парень неохотно поднял взгляд и обомлел - Оля, стоя к нему спиной, приспустила шортики. С такого расстояния могло действительно показаться, что под шортами ничего больше нет. Сашка подошел и удивился еще больше, пока Оля позволяла, получилось хорошенько разглядеть - на попе все-таки были трусики, но несколько необычные: бежевого цвета, узорчатые и очень миниатюрные. Они были настолько символичны, что почти не скрывали попу, если не считать узкую ленту, скрывающую ложбинку между ягодиц.

— Ну как?

— Отпа-а-д, - только и смог выдавить впечатлительный паренек.

— Из-за границы, - уточнила Оля, - стоят бешеных денег!

Сашка воодушевился, уже представил, что за прелесть спереди, ждать оставалось не долго. Не достигли стрелки и одиннадцати часов, как суровое пекло заставило нашу Оленьку изнемогать и обливаться потом. Вот тогда и поменяла она соломенную шляпку на футболку и шорты. Вот радости было у Сашки. Спереди трусики оказались более скромными, почти привычными, зато сзади это было сущее великолепие. Тут еще Оленька без лишних предрассудков сразу сняла лифчик, предусмотрительно оберегая его от пота. Сашка не отстал - сразу сдернул с себя майку, шорты, трусы, будто они были заранее подготовлены и скреплены только парой стежков.

Теперь какая работа, когда оба возбуждены, а из одежды только по соломенной шляпке на головах? У Сашки кукурузина раздулась и пустила тягучую паутинку до земли, яички потяжелели и расправили морщинистые складки. У Оленьки в трусиках промокло, пока только она слышит, как мокрая ткань хлюпает при каждом движении. Как бы ей не пожалеть, как бы ей удержаться от соблазна. Раньше справлялась, копила в себе возбуждение, чтобы одарить им супруга. Теперь не ручаюсь за ее целомудрие.

Не наступил еще полдень, как наши загорелые во всех самых потаенных местах герои направились к озерцу. Сашка, как обычно, тащил покрывало, воду и закуски, а мама, как обычно, вела шествие, услужливо виляя задом, скудно покрытым импортными трусами. Как и прежде в четыре руки встряхнули покрывало, растянули его края по земле, окунулись в прохладную водичку и улеглись под деревом. Оля сразу не стала мочить дорогое белье - сразу стянула трусики и припрятала в рюкзак. Даже в воду она зашла лишь по пояс, позволяя сыну любоваться своей крупной грудью.

Пообедали и разлеглись. Оля привычно улеглась на живот, подложив под голову скрещенные руки, Сашка привычно на спину (выбор у него не велик). Тишина, кругом ни души. Оля тихонько засопела. Александр запустил пальцы в волосы, мама не ответила. Вопреки его ожиданиям, она уснула и оставила его один на один с негнущейся эрекцией. Это был первый раз, когда Сашка испытал разочарование, ведь еще утром он был убежден в своей неоспоримой собственности.

— М-а-а-м, - прошептал он, склонившись над ухом.

Ответа не последовало, Оля даже не шевельнулась. Тогда мальчишка положил свою ладонь на ее мягкое место. И на это Оля не отреагировала. Под пальцами чувствовался мягкий, несколько упругий, теплый объем. Саша вошел в раж, он не только не убрал ладонь, но и расширил область ласк. Паренек щупал, щипал, сжимал попу матери. Если бы он не был так занят собой, то непременно заметил бы, как тело Ольги покрылось гусиной кожей. Под его ладонью мурашки зарождались, существовали некоторое время, а потом перебирались вслед за мальчишеской ладонью. Представьте себе эту аппетитную, круглую попу, кожа которой загорела и покрылась россыпью мельчайших иголочек, как при ознобе.

Сашка осмелел, встал со своего места и взобрался на бедра матери. Он сидел и мял руками ее половинки, пока вздувшийся член (а теперь он уже не казался таким уж маленьким) невольно касался ее ног. От каждого прикосновения залупы к бархатистой коже становилось еще приятнее. Тогда он стал целенаправленно прикасаться уздечкой, приноровился попадать головкой между ягодиц. Снова, не будь он так увлечен своей игрой, заметил бы частые мамины вдохи и ее шаловливую ручку, проникшую под живот. Оля не ждала от сына секса, не рассчитывала на его способность проникнуть в ее щелку, она сама прикоснулась кончиком указательного пальца к мокрой вульве. Стоит отдать должное, скольких усилий ей стоило не издать при этом ни звука.

Пока Санька наслаждался прикосновениями к ее ногам, Оля наслаждалась своими пальчиками. Задышал и парень, он догадался опуститься грудью на спину матери и направить член между ее бедер, таких полных и мягких у основания. Мягкость бедер позволила члену погрузиться между ног, компенсируя неподходящую сухость кожи. Оля слегка раздвинула ноги, рискуя в любую секунду встретиться своими пальцами с его снующим вниз-вверх стручком. Возьми он чуть выше, непременно бы уткнулся в ее руку или, чего доброго, в мокрое, горячее влагалище. Пока эта игра устраивала обоих, Сашка лежал и дышал в спину матери, вводил головку между мягких бедер и приближался к вершине. Оля благодарно испытывала спиной жаркое дыхание, сжимала и разжимала бедра для большего удовольствия сына и доводила себя пальчиками.

— Саш, ты близко? - томно спросила Оля.

Она уже подмахивала задом, как в настоящем соитии. Сашка от таких слов испытал нечто необыкновенное, с трудом сдерживаемый залп просочился, скопился и прорвал плотину. Такие простые слова, а сколько в них энергии, чтобы послужить запалом атомной бомбы. В глазах у Саши потемнело, он почувствовал, что провалился в темноту и летит, летит, летит вниз. Из его члена, обильной струей вырвалась водянистая сперма. Чем дольше он продолжал движения, тем острее становились чувства. Сперма, такая жидкая и горячая, стекала на покрывало, измазала бедра Оли. Но не только это послужило самому сильному в жизни нашего героя оргазму.

Слышали бы Вы, как застонала Оленька, видели бы вы, как она извивалась под Сашкой. Даже для нее этот секс стал самым ярким и чувственным за последние несколько лет. Пришлось еще полежать, чтобы прийти в себя. Потом Сашка лениво скатился, поднялся на ноги и помог встать Оле. На ее ногах успела присохнуть его липкая сперма, мальчишка впервые увидел настоящее розовое, раскрытое до предела лоно. Наши герои собрали вещи и нагими пошли на участок, за всю дорогу они не проронили ни слова. Нет, не от сожалений, отнюдь, так хорошо им еще не было. Внезапно сзади раздался звонок, Оля инстинктивно посторонилась и пропустила велосипедиста.

Мужчина удалился, мерно вращая педали и оставляя пыльный след. Только нам с Вами представилась возможность увидеть его изумленное лицо. Возможно, другие при встрече на проселочной дороге с обнаженной женщиной поступили бы иначе, но этот джентльмен с густыми усами ухмыльнулся, подкрутил ус и предпочел не вводить даму в искушение своим бравым видом.