В бухгалтерии царил оживленный шепот и разгул любопытства. Ольга непрестанно ловила на себе пытливые взгляды коллег - серых и зашоренных женщин, подчинявших свой облик внутреннему естеству. Независимо от возраста, дамы старались походить на свою пятидесятипятилетнюю начальницу, сухую и чопорную женщину. Ольга теперь выделялась из общей массы: она расцвела, лицо ее обрело краски, глаза искрились жизнелюбием и это вызывало так мало одобрения со стороны бухгалтерского сообщества. Можно долго гадать о причинах ее преображения, но истина была так далека от смехотворных догадок сплетниц-бухгалтеров.

Ольга расправила плечи, запрокинула голову и растопыренными пальцами обеих рук, словно большими гребешками провела по волосам. Она источала неподдельное равнодушие к мышиной возне коллег. Вдруг телефон на ее столе издал противный металлический звон и как суслики, женщины вытянули шеи. Оля взяла трубку и румяность медленно стекла с ее лица. "Мне не о чем с вами говорить!" - с этими словами она бросила трубку и задумчиво сжала губы. Телефон зазвонил снова и Ольга решительно сняла трубку, сбросила рычажок и положила ее рядом.

К мелочной радости бухгалтеров, Ольга помрачнела - не должно же оставаться безнаказанным ее яркое преображение! Пришлось некоторое время пустыми глазами смотреть в окно, прежде чем сердцебиение позволило вернуться к работе. Не отрываясь от таблицы, Оля нащупала трубку, оттянула завернувшийся спиралевидный провод и водрузила трубку на аппарат. Вдруг дверь кабинета отворилась и походкой, полной холодного достоинства, вошла незнакомая дама в деловом костюме, она осмотрелась, пробежав глазами по лицам, и направилась к Олиному столу.

— Я так и знала, что ты не захочешь отвечать, - спокойно извинила она свой визит, намекая на неудавшийся телефонный разговор.

Ольга не ответила, но и не отвела взгляда. Женщина, миниатюрная и ухоженная, без приглашения присела на стул возле строптивой бухгалтерши, она достала тонкую сигаретку и только после того, как выпустила струйку сизого дымка, для приличия поинтересовалась, курят ли в этом благочинном обществе. Ответа не потребовалось - мыши зажались по своим углам, не способные хоть что-то противопоставить язвительному взгляду визитерши.

— Оль, выйдем, поговорить надо?

Ольга опустила глаза на таблицы, испещренные мелкими цифрами, и мелко мотнула головой.

— Хорошо, тогда прямо здесь... - начала шантаж Светлана, - как сынок поживает? Как муженек?

Оля встрепенулась, соскочила со стула и широкими шагами направилась к выходу. Только в дальнем, темном углу коридора она развернулась и уставилась на незваную гостью.

— Что тебе надо?

— Я знала, что любезности от тебя ждать не придется, - Света была сдержана, а тон подкупал ложной искренностью, - Оля, давай без истерик. Твой план сработал?

— Сработал, - промямлила Ольга, не зная, какой подлости ждать за услугу Светланы.

— Что, Валерка спокойно отнесся? - елейным голоском спросила визитерша.

— Спокойно.

— Ну, подруг, поздравляю, - голос Светланы казался искренним, - я уж и не думала...

— Спасибо, - процедила сквозь зубы Ольга и горделиво вскинула голову.

— А почему так грубо? Оль, не я в тот день к тебе пришла и просила помочь! - напомнила Света, - что ж, тогда ближе к делу...

Ольга в расстроенных чувствах посмотрела на Свету, она с первой минуты понимала, что, несмотря на красивые речи, та потребует расчета за свою помощь. Интересно только, что за история может приключиться с ней, продавшей душу самому дьяволу.

— Оленька, услуга за услугу, - Светлана извлекла из бардового клатча цветную фотографию и протянула Оле.

— Кто это? - Оля растерялась под наплывом самых противоречивых мыслей.

— Это Борис Кравцов, сын крупного кооператора, - с заискивающей улыбкой сообщила Света.

— Совсем мальчик еще.

— Не важно, - Светлана зажала фотографию в руке Ольги, - ты должна совратить его...

Ольга беззвучно шевелила губами от изумления. Она перевернула карточку, вся оборотная сторона была исписана мелким почерком. Здесь и дата рождения и имена родственников, адреса, телефоны - целое досье.

— Я не могу, - Ольга протянула фото дьяволице.

— Дорогая моя, - вложив в слова язвительную злобу, проговорила Светлана и подняла плотно сжатые в кулак пальцы, - ты у меня вот где! Если я захочу, ты у меня со взводом солдат будешь кувыркаться! Поняла?

Ольга ответила слабым наклоном головы, как это бывает с теми, кто оказывается перед лицом сильного, беспощадного тирана. Страх перед прихотью дьяволицы обуял ее сердце. Светлана еще что-то говорила, давала инструкции, объясняла, но Оленька уже не слышала этих слов, с трудом пробивающихся сквозь густой туман. В глазах собрались слезы.

— Ну ладно тебе, Оленька, - Светлана прижала женщину к груди и провела по спине убаюкивающими движениями, - все хорошо будет. Дома-то как? Ебут, небось, стараются?

* * * * *

Весь день Ольгу мучали страшные размышления, она не находила ни в каком положении даже минутного покоя. Трудно передать, как терзала ее душу неотвратимость расплаты. К вечеру страсти улеглись, но с подавлением отрицательных эмоций на лице поселилось безразличие, молчание было тяжелым от невысказанных мыслей. Былая беспечность, не сдерживаемая иными соображениями, кроме чувственного удовлетворения, стоила женщине покоя, а может быть и семейного счастья.

За ужином воодушевленные домочадцы были слишком увлечены собой, чтобы придать сколько-нибудь существенное значение Олиной тихой грусти и лишенным всякого выражения глазам. Что такого могло вообще произойти, чтобы так внезапно сменить безраздельное счастье траурной музыкой? Уроки больше не занимали ум Сашки, застенчивость больше не владела его движениями и вечерний просмотр телепередач проходил в нетерпении побыстрее занырнуть в родительскую постель. Валерий в силу возраста и очерствения души не так рьяно торопился предаться утехам, но все же питал надежду и смаковал предвкушение.

Ольга с натужной улыбкой отвечала на знаки внимания своих мужчин. Страх сдавливал ее грудь от одной мысли, какие мрачные перспективы сулило разоблачение. А в какое отчаяние впадет Валерий, узнав, что его позорное прошлое было вскрыто ради вовлечения собственного сына в родительскую постель?! Да, Ольга была крепко зажата в кулачке Светланы. Чтобы не вызывать подозрения, женщина благоволила любым, даже самым похабным устремлениям заигравшихся любовников, она предоставила им свое тело, словно кукольное, отвлекаясь от терзавших ее мыслей.

Послушно она скинула полотенце, выйдя из душа, покорно по первому требованию открыла ротик, когда села на краешек кровати и Валерий на глазах сына заправил свою толстую колбасу между ее губ. На пассивность жены он отвечал активной работой бедер, он вгонял крупный фаллос в рот, шлепая оттянутой мошонкой, в которой вырисовывались крупные яйца, по шее и подбородку. От усердия он даже схватил Ольгу за голову и прижался пахом к самому ее лицу, отчего нос ее расплющился, а головка вдавилась в тесный канал горла. Только удушье заставило Ольгу из состояния тупого смирения и безразличия вернуться в реальность, она задергалась, стучала руками и отталкивала озверевшего мужчину.

Вдоволь наигравшись, Валерий самым бесцеремонным образом шлепками и грязными словечками установил жену в коленно-локтевую позу лицом к краю кровати. Заботливый отец подготовил ротик для сыновьего члена, а сам пристроился сзади, у широкой, аппетитной попы. Зуд исследователя не давал ему покоя, гнал все к новым и новым открытиям. Сашка с блеском в глазах, пожиная плоды усилий своего отца, вложил набухшую головку между вытянувшихся Олиных губ и двинул тазом. По примеру отца он старался жестче трахать мамочку в рот. Как бы это ни показалось странным, Оленьке понравилось.

Сначала своим пассивным положением между двух пенисов она прятала свою печаль. Теперь новый, неведомый чертенок поселился в ее груди - ее пользовали, грубо и грязно. Любовники использовали грязные словечки и со стороны скорее напоминали насильников. Но Ольга текла. Каждый вечер, когда утехи, казалось, притупили свой пыл, находились все новые и новые сочетания самых гнусных ласк и самых ласковых гнусностей. Мужчины с двух сторон размашисто таранили Олины любовные отверстия.

Валерий, держа руки на пышной заднице, вбивал сваю резкими взмахами, член скользил в кольцах больших половых губ, расширял и без того болотистые зяби, тыкался в матку и вызывал самое бесчинное хлюпанье. Объемистые груди свисли и болтались от каждого толчка. Сашка не уступал - зажав между ладоней лицо матери, он заталкивал пенис, расширяя податливые губы, жар сказывался в каждом движении. Ствол скользил по ее языку и мальчишка старался посильнее прижаться животом к ее лицу, чтобы залупа уткнулась в глотку. Отданная в безраздельное владение мужчин Ольга, неистовствовала, ей хотелось кричать и говорить грязные словечки, но, во-первых, рот ее был занят кляпом, во-вторых, сильнее трахать ее мужчины и так уже были не способны. Невольно нарастало чувство, что это может быть последний раз.

Предстояла расплата за содеянное безумие, а сейчас волей-неволей Оленька улетала в небеса, парила на облаках и блаженствовала. Бурное проявление самцовой энергии покорило ее. Ноги разъезжались, руки были так слабы, что не держали, оргазм вылился в нескончаемые конвульсии. Грубые прикосновения, толчки и шлепки мужчин вознесли Олю на невиданную высоту, теперь печаль застыла и таяла, как льдинка под желтым лучиком весеннего солнца. Какой, в сущности, пустяк, совратить еще одного мальчишку!

Саша грубо схватил мать за волосы и оттянул ее голову назад. Другой рукой он сжал член под самой головкой и с дрожью испустил семя в широко открытый рот. Сперма потекла в горло и часть заструилась по губам и подбородку. Следом зарычал Валерий и судорожно прижался к жене сзади.