Первый день в гостях не ознаменовался заслуживающими внимания событиями и служил скорее адаптации гостя; Димка обошел двор, составил мнение о владениях при свете дня и чувства новизны улеглись в душе к его полному удовлетворению. Вечером семейный ужин под председательством главы семейства прошел в обстоятельных беседах, где Димка уже воспринимался не гостем, а скорее свежим взглядом на ведение хозяйства. И тут природная сообразительность позволила молодому человеку выбить дополнительные очки в глазах ревностного хозяина половины домовладения.

Девочки за ужином сохраняли молчание и сидели, склонив головы. Казалось, любую их попытку расправить плечи пресекал железный взгляд отца, в это мгновение его лицо теряло любезно-хлебосольный вид и обретало холодные черты. Одного такого мимолетного преображения было достаточно, чтобы ввергнуть девчат в суеверный ужас, стереть робкие улыбки с лиц и приковать их взгляды к тарелке. На Алису же подобный трюк не имел никакого воздействия, она в собственной манере продолжала расспросы, не лишенные откровенного заигрывания. Стоило Димкиному взгляду задержаться на ее груди, что ныне представляла куда более объемистую область, чем она представлялась в воспоминаниях, как молодой человек сам вздрагивал и по примеру девчат прятал лицо.

Особой популярностью вечером пользовалась ванная комната. Принимая во внимание увеличение круга ее почитателей и неприлично затянутые процедуры с женской стороны, вечер невольно превращался в ожидание своей очереди. С полотенцами девчата сидели на своих кроватях, когда Димка с мокрыми волосами вошел в комнату, они окинули его тем тяжелым взглядом, которым советские граждане обменивались в многочасовых очередях. Только приятное впечатление от встречи с Алисой в тесном пространстве ванной комнаты было способно сгладить неприятное впечатление – недвусмысленно женщина прижалась к Димке и протиснулась, когда выпускала его. Приятное прикосновение ее мягких грудей, расплющившихся при плотном прижимании, вызвало в его сердце любовный трепет и если учесть ее невинный взгляд снизу вверх, то становится понятным положение юноши.

Жанна убежала в ванную с такой резвостью, будто кто-то посторонний мог вмешаться в установленную очередность. Димка с Полиной остались наедине, но вопреки ожиданиям откровенная прямолинейность девушки не проявилась с такой силой, как это было прошлым вечером. Чувствовалось только свободное общение, не ограниченное тяжелым взглядом отца. Более непринужденной беседы между молодыми людьми трудно себе даже представить и возвращение Жанны с мокрым полотенчиком послужило доказательством мимолетности по-настоящему увлеченного разговора.

Когда Полина воспользовалась своей очередью на купание, в комнате установилась неловкая тишина. Димка несколько раз пытался разговорить двоюродную сестру, но после холодных односложных ответов прекратил попытки. Он просто разделся, не спеша разложил на стуле свою одежду и в трусах прошел к постели. Здесь, под пристальным взглядом Жанны он замер, задумался и воздержался от вчерашнего необдуманного поступка – в его намерения не входидо снова выставить себя посмешищем - в трусах забрался под одеяло. Только он угнездился и натянул одеяло до подбородка, девушка хмыкнула и отвела взгляд в сторону.

Тишина длилась не долго – Полинка вернулась и восстановила в комнате задушевную близость, она без стеснения стащила через голову футболку и по примеру двоюродного брата развесила ее на свободном стуле, позволяя хорошенько рассмотреть себя. При каждом шаге ее налитые груди призывно колыхались, аппетитные объемы внушали желание прикоснуться к себе. Возле стула девушка стащила шорты, аккуратно их развесила и неожиданно избавилась от трусиков. Само представление казалось заранее подготовленным фарсом с целью отвоевать главенствующее положение в собственной комнате.

— Зря старалась, - холодно сообщила Жанна, - он в трусах сегодня спит.

Димка пристально наблюдал за Полиной, избегая отводить взгляд в сторону. Обнаженная девушка вдруг жеманно сконфузилась, закрыла ладонью лобок и поспешила в постель, неизбежно дозволяя видеть круглую попку. Младшая сестра, в силу возраста свободная от волнений крови, встала с постели, выключила свет в комнате и после такой разумной подготовки в полной темноте зашуршала одеждой. Неуместный жест Полины стал еще очевидней.

— Всем спокойной ночи, - не без иронии пожелал Жанна и со скрипом отвернулась к стенке.

С ее стороны послышалась музыка из наушников. Голоса Димки и Полины выдали заметную дрожь при пожелании и в комнате надолго воцарилась неловкая тишина. Димка лежал без движения, а девушка ворочалась на своей кровати. Молчание становилось невыносимым, гость чувствовал невольное угрызение, будто мешает своим присутствием естественному ходу событий.

— Дим, - шепнула Полина, первой нарушив тишину, - как тебе у нас?

— Нормально, мне нравится.

— Правда, правда? А как тебе отец? – недоверчиво спросила девушка.

— Да, правда, а что с отцом не так?

— Да, нет, ничего, - Полина вдруг замолчала.

Потом живой диалог приобрел самое миролюбивое русло, не без юмора девушка рассказала двоюродному брату о своих подругах, школьных приключениях, то и дело она замирала и прислушивалась к постели Жанны, но оттуда не исходило ровным счетом никаких звуков.

— Дима, мы вообще-то голенькие спим, - призналась Полина едва различимым шепотом, - это мы при тебе в первую ночь в трусиках остались.

Дмитрий не нашел в себе сил сохранить сдержанность, он смотрел сквозь темноту прямо в глаза сестры и различал в них знакомый отблеск чертовщинки. Такое же чувство в первый раз он испытал с Алисой несколько лет назад.

— Просто с детства так, - оправдывалась Полина, - мама приучила, теперь совсем неудобно в одежде спать. Ты, кстати, извини меня, пожалуйста…

— За что?

— Вчера глупость сказала, ну, насчет этого, - девушка повторила жест рукой над одеялом, - я знаю, все это делают…

— Кто все? – в голосе молодого человека проскользнуло смущение и только темнота и задушевность позволили побороть оцепенение.

Полина приподнялась на локте и одеяло скользнуло с ее груди, в глазах юноши эта сглаженная тьмой картина имела особый смысл – так, когда-то в детстве предстала перед ним сама Алиса, их мать. Да, девушка позволяла рассматривать свои груди, но делала это скорее со снисхождением к слабой мужской плоти, так естественно и неподдельно было ее детское позерство.

— Вообще все, - с юношеской категоричностью заявила Полинка, - ты, наша мама, соседи, да, все вокруг... и я тоже.

— А Жанна?

— И Жанна тоже, что она, не человек? Мама сказала, лучше так, чем залететь в шестнадцать…

— Оу, оу, оу, мама вас спалила?

— Почему спалила? - с недоумением спросила девушка, - она научила и знаешь, спасибо ей за это большое.

Полина так здраво рассуждала и убедительно настаивала на этих простых вещах, что Димке сделалось не по себе, будто он принадлежал к пуританской части общества и несмотря на юные лета уже имел старомодные взгляды. А в подростковой среде это не круто. Единственным уместным выходом оказалось уступить и для убедительности молодой человек откинул одеяло и к всеобщему одобрению стащил трусы. Фанфары в этот момент не заиграли, но некое чувство справедливости возвысило его в глазах общества, даже Жанна повернулась и выглянула из-за подушки.

— Ди-им, - неуверенно прошептала Полина, - а можно посмотреть?

— Что посмотреть? – слова юноши не были лишены умышленного зубоскальства.

— Ну что? – девушка возмутилась, - то самое…

— Вы что, не видели раньше?

— Нет, - Полина закусила нижнюю губу, - Жанна в прошлом году при всех попросила папин посмотреть, представляешь?

— Дура! – брюнетка обиженно выкрикнула, не сдерживая голоса и отвернулась к стенке.

Натяжное молчание снова разрушило идиллию дружеской доверительности, слишком хрупким казался мир. Димка вполне мог понять тонкости Алисиного воспитания и все выходки девчонок вписывались, причем с большим запасом, в его представления о их матери. А последняя сцена зародила смутное объяснение роли отца в их сексуальном воспитании: если мать была их близким другом, то отец служил скалой, о которую разбиваются незрелые волны полового любопытства. Разумеется, показать на его месте дочерям свой член, даже не эрегированный, было бы непростительной ошибкой, но можно было отказать такими словами, которые бы не нанесли психологической травмы.

— Да, я не против, смотрите, - расчувствовался Димка.

Полина как на пружинах подскочила с кровати и присела перед Димкиным диваном, Жанна просто обернулась и уперла подбородок в ладонь. Любопытство овладело девчонками. О том, чтобы включить свет нельзя было и помышлять – так таинственно и драгоценно было их внезапное счастье. Старшая сестра принесла смартфон и экраном осветила лицо гостя, ее обнаженность перестала быть предметом наигранной застенчивости. Жанна тоже не удержалась, не совладала с собой и соскочила с кровати, девчата сидели перед диваном и ждали некоего свершения.

— Ну, давай, - с нетерпением ворковали малышки, - испугался?

— Нет, - паренек заменжевался, - а вы покажете?

— Вареник что ли? Конечно, покажем, вот ты интересный.

Димка откинул одеяло, от волнения эрекция сохраняла нейтралитет, ствол члена наполовину налился и лежал бездвижно. Смешанные чувства одолевали его, стыд боролся за сохранение обыденной мягкости, а неизбежное возбуждение требовало полной и безоговорочной твердости. Под голубым светом телефона член начал как живой набухать и шевелиться, каждый прилив крови по сосудам приподнимал его тельце и скоро тот занял вертикальное положение. На глазах девчонок головка набухла до зеркального натяжения и крайняя плоть самопроизвольно оттянулась назад. Это был момент гордости, девчата смотрели на этот идол как завороженные, а самому Димке здоровяк казался раздувшимся вдвое против своих обычных размеров.

В тусклом свете можно было различить груди Полины, ее нежные соски затвердели, ореолы казались потемневшими, а сами бидоны вздымались при каждом глубоком вздохе. Девушка так близко приблизила лицо, изучая каждую вздувшуюся жилку на пенисе, что прикосновение казалось неминуемым и даже умышленным, она уже прижалась грудями к краю постели и если бы не ощутимое присутствие младшей, более сдержанной сестры, уже отпустила бы чувства на волю инстинктов. В ее положении даже бархатистое прикосновение щекой к стоящему члену принесло бы не мало удовольствия.

— Дим, а покажи, как ты делаешь это? – неожиданно попросила Жанна.

Димка посмотрел в глаза своей союзницы Полины и уже готовился к насмешкам, но глаза обеих сестер хранили спокойствие и настойчивое желание. Невольно паренек положил руку на пах, большим пальцем обвел вокруг основания члена и сомкнул с указательным; образовавшимся колечком он плавно провел вверх вдоль ствола и крайняя плоть укрыла источающую прозрачный секрет залупу. Возвратное движение снова обнажило головку и вызвало крупную дрожь.

— Можно потрогать? - голос Полины сопровождался хрипотцой.

Она старалась не оборачиваться на осуждающий взгляд младшей сестры и вдруг, не дожидаясь позволения, сама опустила ладонь на освободившееся место и сжала пальцы.

— Мягче, - шептал юноша, - не так сильно.

Девушка разжала пальцы, она чувствовала рельеф мужской плоти и ток крови в венках, сердце билось в груди так сильно, что гулкое эхо отдавалось в ушах. Свет смартфона дрожал в ее трясущихся ручках. Почти не сжимая пальцев, Полина провела кулачком вдоль члена и едва прикоснулась к ободку головки, Димка напрягся от чувствительности. Рука пошла вниз, девчат зачаровывало движение кожицы, то покрывающей, то обнажающей залупу. Прозрачная капля выделялась безостановочно и размазывалась крайней плотью. Настал черед Жанны и она воспользовалась своим правом без уговоров. На мгновение она замерла в нерешительности, сама как бы просила помочь ей устоять перед искушением.

— Тебе не больно?

Ласковый вопрос младшей сестры был излишней заботой – ее ручки так нежно прикасались к чувствительному члену, как способно сделать только самое тонкое перышко. Димка в экстазе замотал головой, он ловил воздух ртом, дыхание сбилось и напряжение тела сфокусировалось на брюшных мышцах. Жаркое дыхание девчонок слилось, их глаза блестели, а ручки тянулись к идолу, вдруг закономерное событие послужило апофеозом их обряда – под сжатием двух ладоней член крепко вздрогнул, пальцы ощутили электрический ток, Димка затрясся всем телом, стиснул зубы и испустил нечленораздельный шипящий звук. Само время потеряло счет, смазливые несмышленыши стояли на пороге чего-то грандиозного, что-то обязательно должно было произойти.

Нет, они знали о неизбежном семяизвержении, но вызванное их собственным волшебством, оно имело куда большую силу, будто оценить его по достоинству были способны только они вдвоем. Фонтан горячей спермы выстрелил вверх и жирными шлепками покрыл их руки, белый кисель обильно выделялся и лениво стекал по стволу на пальцы девчат, они могли чувствовать извергающуюся плоть и наблюдать сопутствующее выделение, могли осязать вязкое прикосновение горячей спермы и вдыхать ее аромат. Не приходилось жаловаться на его щедрость, до последней капли малышки не могли отпустить это животворящее чудо из своих рук – слишком глубокой силой обладало зрелище.

Димка вдруг смущенно отвернулся и накрылся с головой одеялом, а сестры с измазанными руками разошлись по кроватям. Глупый, глупый мальчишка! Чего он так испугался? Каждая держала руку поднятой над одеялом и наслаждалась теплом засыхающей субстанции, они тайком нюхали, растирали семенную жидкость кончиками пальцев и оценивали ее, как лаборанты оценивают химический состав. Счастливыми девчонки отошли ко сну.