Если бы пару месяцев назад кто-нибудь предрёк бы мажору-бабнику Вадику судьбу покорного невольника у одной красивой девчонки, то он бы наверно, как минимум, избил и обматерил за такое предсказание. Но после встречи с Инной для него началась совершенно новая жизнь. Он на удивление быстро свыкся со своей необычной, когда-то шокирующей для него ролью. И по прошествии двух недель уже был выдрессирован почти до «профессионального» уровня. Научился мгновенно и безошибочно улавливать настроение Хозяйки и подлаживаться под перемены в нём. Всегда чётко знал, когда являться пред Её пресветлые очи одетым, а когда – голым. Покорно переносил наказания и с радостью получал милости, не забывая почтительно благодарить Госпожу Инну и за второе, и за первое. И даже не помышлял о каких бы то ни было бунтах и протестах. К чему бунтовать? Чтобы снова очутиться на улице – голодным, оборванным и грязным, злым на весь мир, сжигаемым несбыточными мечтами о мести? Зачем всё это, если он не способен и не приучен жить независимо?

С детства пребывал под усиленной опекой матери. Потом, когда она постарела и разболелась, попытался встать на самостоятельную колею. После нескольких неудачных попыток сдался и решил снова склониться под чужое покровительство. Перешёл под руководство дяди-богача, наивно понадеявшись, что состояние и связи Валентина Павловича всегда смогут оградить его от любых бед и проблем. Да в общем-то так и было до недавних пор. Не раз дяде Валику приходилось «расстёгивать кошелёк» и беспокоить влиятельных знакомых, когда племянничек, вкусив сладкой жизни, распоясался вовсю и стал корчить из себя мажора. Чего стоили его широкие гулянки и дебоши в ресторанах да «бурные романы», закончившиеся беременностью, избиением и обидой десяти или двадцати подружек (только благодаря вмешательству богатого родственника удавалось избегать и нежеланной женитьбы, и уголовной ответственности)! А гонки по городу на новеньком дядином «Ламборджини», когда он, пребывая под лёгким градусом, не справился с управлением, едва не вылетел на тротуар, не снёс летнее кафе и не задавил двух или трёх сидевших там клиентов!.. Да уж, нагулялся всласть! На всю оставшуюся жизнь хватит!

И впоследствии оказалось, что весь этот внешний лоск – лишь пыль. Что без дядькиной «волосатой лапы» он обречён на деградацию и смерть. Тупой и недалёкий, Вадик с грехом пополам закончил школу, а в институте (поступив туда опять же не без дядиной помощи) с треском провалил первую же сессию. Взялся набираться знаний и опыта в компании у дяди, но набрался, сам не зная откуда, только непомерного гонора. А это приобретение не принесло ему ничего, кроме проблем и провала, развернувшего его жизнь на сто восемьдесят градусов.

Отравление сладким иногда лечат горечью. И эту горечь бывший мажор сейчас глотал с непомерным аппетитом. Из кожи вон лез, стараясь угождать своей милостивой Владычице. И, как ни странно, ощущал себя счастливым под Её жёстко-ласковым игом!..

Сейчас он молча любовался спящей Госпожой и с приятным трепетом в сердце дожидался Её пробуждения. Не раз порывался украдкой поцеловать высунувшуюся из-под одеяла прелестную ножку, но вовремя останавливался и сдерживался – без позволения Повелительницы этого делать нельзя! И в порыве смешанных чувств бросался целовать и лизать ножку... Её кровати.

Наконец Хозяйка открыла глаза и очаровательно улыбнулась. Разумеется не ему, ничтожному, а зеркалу в комоде напротив кровати. Пнула раба в лицо и снова заулыбалась – высокомерно и безжалостно.

– Ты что, идиот?! – надменно спросила Она.

– Нет, прекрасная Госпожа... Да, прелестная Госпожа... Не знаю, очаровательная Госпожа... Как Вам будет угодно, милостивая Госпожа... – робко залепетал он, усердно целуя только что пнувшую его стопу.

– Где завтрак?!

– Уже готов, восхитительная Госпожа...

– Сюда его, бегом!

– Слушаюсь, великолепная Госпожа!..

Снова – пинок в лицо и несколько страстных благодарных поцелуев в ответ. И быстрым ползком – на кухню!

Госпожа, не вставая с постели, равнодушно вкушала принесённый завтрак и время от времени ниспосылала рабу милости – то пинала его в рожу, то царапала её аккуратно напедикюренными ноготками, то защемляла пальчиками его нос, то вставляла их ему в рот... И раб витал на седьмом небе от счастья, отвечая благодарными поцелуями на эти знаки внимания!

Когда Повелительница окончила утреннюю трапезу, Вадик ртом стянул с Неё одеяло и замер от восторга, любуясь необыкновенно стройной фигурой в лифчике и трусиках. Встряхнув пышными кудрями, Госпожа направилась к ванной...

И вдруг грозно нахмурилась.

– Это что такое? – резко вскрикнула Она, взмахнув ножкой.

– Розовые лепестки, прекрасная Госпожа... Как вы вчера приказывали, прелестная Госпожа, – запинаясь, пролепетал усердный слуга, холодея от страха. Неужели он не понял или недопонял вчерашнего повеления Её Величества?

– Недоумок! Ты до сих пор не знаешь, что Мои любимые цветы – жёлтые розы?! Я и приказывала тебе устелить дорогу от спальни до ванной лепестками роз! Жёлтых роз! А это что?!!

Она презрительно проехалась стопой по душистому «ковру». Там были насыпаны вперемешку розовенькие цветки и лепестки всех оттенков и растений – от сирени до розовых тюльпанов.

– Когда ты наконец научишься безошибочно угадывать желания Госпожи?! Сегодня вечером попробуешь Моей новой плётки, тупая тварь!

А пока что... Я, так и быть, пройдусь по этому... мусору. А ты ползи за Мной и жри всё, по чему Я прошла!

Вадик прослезился от радости – как же добра и великодушна Повелительница! Какое приятное наказание Она придумала для своего глупого невольника! С наслаждением полз следом за Ней и жадно глотал растоптанные Её ножками цветочки-лепесточки. Остановился у двери ванной и замер в блаженном ожидании, пока Богиня совершит обряд утреннего омовения и предстанет перед ним ещё более ослепительной...

Готов был выть от восторга, когда Она грациозной походкой прошествовала назад из ванной в спальню.

– Башку к полу! Глаза закрыть! – грозно и необычайно мелодично зазвенел Её голос. – Только посмей хоть раз взглянуть на Меня обнажённую! Исполосую до смерти!

С почтительным трепетом Вадик упал ниц, зажмурил глаза и замер. Осмелился шевельнуться только после того, как Владычица с силой наступила ему на затылок.

– Раздавить бы тебя, как жука, – засмеялась Она, – да неохота ножку пачкать. Ну, как тебе лежится под Моей пятой?

В ответ послышалось неразборчивое мычание. Ещё с минуту постояла в позе победительницы и сняла ножку с головы поверженного.

– Благодари за доставленное удовольствие! – приказала Она, усевшись в кресло и протянув ему всё ещё пахнущую цветочной смесью босую подошву.

Плача от избытка чувств, раб заелозил губами по Её изящной стопе.

– Ну-ну, активнее! Побольше страсти! Целуй, а не просто прикасайся!

И снова презрительно рассмеялась, когда в ответ послышалось громкое, жадное, интенсивное чмоканье. Большим пальчиком ноги поддела и подняла его подбородок.

– Теперь можешь немного полюбоваться Мной! Ну, как Я выгляжу? Не слышу восторженных комплиментов!

– Я боюсь ослепнуть от Вашей неземной красоты, очаровательная Госпожа! Мне не хватает моего скудного умишка, чтобы вознести Вам надлежащую хвалу, моя Богиня!

Она и вправду выглядела ослепительно. Новая модная причёска, яркий макияж, нежно-розовая блузка, алый жакет со сверкающей брошью и такого же цвета брюки. Вот только...

– На хрена ты вчера покрасил Мне ногти белым лаком, дебил?! Они теперь совсем не к месту и не в тему!

– Вы сами так приказали, прекрасная Госпожа...

– Ты ещё огрызаться смеешь, мразь?! Значит вечером высеку тебя дважды! Где Мои красные туфли?!

Вадик в считанные секунды метнулся в прихожую и принёс в зубах кораллового цвета «лодочки».

– Чего задумался?! Обуй Меня!

Не в силах сдержать горячее желание, он несколько раз осторожно поцеловал протянутую ножку, прежде чем надеть на неё туфельку. Госпожа никак не отреагировала на это самовольное изъявление преданности и восхищения. Может быть, уже не гневается? И всё же лобызать вторую ступню без хозяйского позволения раб не осмелился.

Госпожа поднялась.

– За то, что дерзнул целовать Мне ноги без разрешения, будешь выпорот трижды!

Пинком отшвырнула его в сторону, прошла в прихожую и внимательно осмотрела себя в зеркале. Раб неотступно следовал за Хозяйкой, готовый к исполнению новых повелений.

– К Моему возвращению выдраить квартиру до блеска! – приказала Она. – По окончании уборки стоять на коленях и ждать, пока Я вернусь. Встречать Меня с букетом жёлтых роз! Всё ясно?

– Да, милостивая Госпожа!

Вадик жадно зачмокал паркет вокруг Её ножек. Получил прощальный пинок в зубы и, закрыв дверь за ушедшей Повелительницей, добросовестно принялся за уборку.

Уже давно не чувствовал себя униженным и оскорблённым. Ощущал лишь непомерную, непобедимую радость от того, что имеет счастье служить такой красавице...

Выйдя из подъезда, Инна с грустью «превратилась» из богини в простую смертную. Там, за запертой дверью квартиры, осталось её крошечное царство с одним-единственным верноподданным. А впереди ожидал нелёгкий рабочий день. И он казался ещё более тяжёлым от сознания, что сегодня опять волей-неволей придётся просить прощения у Виолетты Викторовны за все мелкие нарушения трудовой дисциплины, за пререкания с ней. Ведь она должна во что бы то ни стало пересидеть свою шефиню-выскочку и добиться её увольнения – пусть даже ценой небольших унижений. Зато потом!.. Потом снова вернётся прежняя счастливая жизнь! Пусть только эта молодая мегера поскорее уберётся из их филиала. Обязательно надо добиться, чтобы сия «безгрешная и безупречная» девица наконец-то споткнулась сильно и больно...

И к тому же, за все сегодняшние и последующие невзгоды можно будет с лихвой отыгрываться на своём покорном рабе! Надо же, как кстати он ей попался! И откуда только взялся такой? С ним и вправду чувствуешь себя всесильной и непобедимой!

Инна победно улыбнулась и бодро зашагала в сторону центрального проспекта. Сегодня она просто обязана явиться на работу раньше всех, быстро исправить вчерашние мелкие недоработки и хоть немного удивить этим начальницу-придиру. Пусть успокоится, поверит в исправление нерадивой секретарши и перестанет её донимать. А там посмотрим, чей козырь ляжет сверху!..

(Продолжение следует)