У данного автора есть серия рассказов под общим название "разговоры". Это абсолютно самостоятельные рассказы, так что номера можно не пугаться.

Огромное спасибо Нилу за наводку!

SleeperyJim

Это был день, когда музыка умерла.

— Ладно, детка. Мне придется уйти. Эта утренняя смена убивает меня, а мне нужно вставать в половине пятого.

Я скорбно посмотрел на экран, пытаясь еще раз запечатлеть в памяти ее лицо.

— Еще пять минут? - умолял я, как восьмилетний ребенок, пытающийся выжать еще несколько минут из бодрствующего дня. - Пожалуйста? Я так по тебе скучаю!

Жена устало улыбнулась мне. Я так ненавидела это. Она была врачом, проводила день за днем в отделении интенсивной терапии, ухаживая за больными в реанимации с Covid-19. В самом начале она усадила меня рядом с собой и сказала это прямо. Был шанс, что она подхватит вирус. Больница едва не сорвала банк, чтобы убедиться, что медсестры, помощники, уборщицы, носильщики и врачи получили средства индивидуальной защиты, необходимые им для безопасного прохождения дня. Их было двое: Румынский физиотерапевт, заставлявший больных дышать как можно глубже, и южноафриканская медсестра, видевшая за свою карьеру почти все виды смертельных травм, не смогли этого сделать. Они умерли с разницей в десять дней - за ними ухаживали те самые люди, с которыми они работали и обедали несколько дней назад.

Я попросил Шану остаться со мной дома, когда все стало выглядеть плохо; новости наполнились слухами о блокировке, нехватке медикаментов и растущем количестве смертей.

Может быть ты не пойдешь - спросил я, но без особой надежды. Она была врачом, вот и все. Она не будет прятаться в одиночестве со мной, пока ее коллеги рискуют жизнью. Этого не должно было случиться. Но я должен был спросить.

Шана разозлилась на меня за то, что я спросил, но она видела, как сильно я ее люблю, и это смягчило ее отношение. Это было одно. Вторая и гораздо худшая вещь была, когда она сказала мне, что мы не можем оставаться вместе во время этой вирусной изоляции.

— Я люблю тебя больше, чем саму жизнь, - сказала она однажды ночью, когда мы лежали обнаженные в объятиях друг друга после долгого, сладостно затянувшегося занятия любовью, от которого мое сердце все еще билось вдвое быстрее обычного. Эта проблема была решена, когда она продолжила. - Так что я собираюсь остаться с Джилл на время эпидемии.

У меня остановилось сердце, по крайней мере, так мне показалось.

— Нет! - сказал я. - Этого не случится.

Она нежно поцеловала меня, ее карие глаза встретились с моими, и я так ясно видел любовь в этих темных глубинах. - Майк, если я принесу болезнь домой и отдам ее тебе, я не смогу жить с собой. Если ты умрешь, умру и я.

Ее тон был смертельно серьезен. - Я не могу бросить то, что делаю, ты же знаешь. Им нужны все врачи и медсестры, какие только есть. Я стала врачом не для того, чтобы прятаться, когда они больше всего во мне нуждаются. Тем не менее, есть риск, что я могу стать носителем, и я не могу рисковать, передавая его вам.

— Я рискну, - твердо сказал я. Я слышал от нее эти истории, и, честно говоря, они были кошмарами. Люди тонут в собственных телесных жидкостях; мучаются фантомными болями, пока сердце просто не сдается; впадают в кому, пока инсульт не положит конец всему в одно мгновение. И все же я нуждался в ней. - Я справлюсь!

Я не шутил. Она была для меня всем. Всем. У меня не осталось семьи - единственный осиротевший ребенок. Она была единственным человеком, которого я любил во всем мире.

— Ты сильный. А я нет, - продолжала она. - Если из-за меня с тобой что-нибудь случится, чувство вины убьет меня. Ты мой мужчина, моя родственная душа, моя родственная душа, моя сияющая звезда. Если эта звезда потускнеет и умрет из-за чего-то, что я сделала, я никогда не смогу пройти через это.

— Я вижу это каждый день, - прошептала она. Людям позволено навещать умирающих близких в их последний час; сидя там, держась за руки и отчаянно пытаясь не разбиться на мелкие кусочки, когда человек, которого они любили, боролся, а затем, наконец, сдался. И каждый из них задается вопросом, не они ли заразили умирающую жену, мать, отца, сына. Они будут нести возможность своей вины всю оставшуюся жизнь. Я не могу этого сделать.

Она просто говорила обо мне, когда я пытался протестовать.

— Мы с Джилл решили жить в ее доме рядом с больницей, пока все это не закончится. Половину времени мы проводим в одной смене, так что можем путешествовать вместе. Как бы это ни было больно, мы должны сделать это именно так, детка. Ты же знаешь, что в этом есть смысл. Пожалуйста, прими это. Я не могу рисковать тем, что ты заболеешь.

— Значит, ты хочешь, чтобы я остался здесь один, в полной изоляции, а ты поедешь и разделишь свою жизнь со своим лучшим другом.

Голос у меня был угрюм. Я чувствовала себяплохо. Это было последнее, чего я хотел в трехлетнем браке. Наши чувства были совершенно новыми и яркими, но это были прочные спокойные отношения золотой юбилейной пары.

— В твоих устах это звучит гораздо хуже, чем есть на самом деле, - сказала она. - Ну же, пожалуйста, не возлагай на меня еще больше вины. Ты знаешь, что я не хочу расставаться с тобой ни на минуту, но ты должен быть в безопасности. Ты же понимаешь. Пожалуйста, скажи мне, что знаешь, мне нужно твое утешение.

Я была полностью разорван. Я необычайно гордился ею: ее преданностью своему долгу врача и нуждам пациентов. В то же время я хотел, чтобы она была здесь, рядом со мной, как мы и обещали, когда поженились. Но с другой стороны, она была так нужна больнице и медицинской службе, у которых, казалось, половина персонала была больна - вынуждена изолироваться со своими семьями после появления симптомов. С другой стороны, эти сотрудники были, по крайней мере, со своими близкими, так почему бы и мне тоже?

Когда я указал на это, она возразила. "У них могут быть симптомы, но не серьезная болезнь, или это может быть просто грипп. Черт возьми, это может быть сенная лихорадка. Как только они изолированы, никто из них не может попасть к врачу, чтобы проверить его должным образом. Но, дорогой, я тот человек, который имеет дело с этими пациентами лицом к лицу. И я имею в виду - лицом к лицу. Когда они бьются в конвульсиях, горят или страдают от сердечного приступа, я рядом, всего в нескольких дюймах. Конечно, у меня есть СИЗ, но шансы заразиться им больше, чем у большинства. Джилл в таком же положении."

— Я знаю, - мрачно сказал я. - Но я не женат на Джилл. У меня такое чувство, что ты просишь меня стать женой военного, а сама уезжаешь на войну и даже не можешь приехать домой в отпуск. По всем расчетам, это может занять до года! Это то, о чем ты просишь меня? Сидеть здесь в одиночестве и мучиться из-за тебя все это время?"

— У тебя было куча времени, чтобы играть в эту глупую игру, которую ты так любишь, - поддразнила она. - Без того, чтобы я тебя беспокоила.

Глупая игра? Чушь! Это была стратегия, лучшая в мире!

— Но это лучшая часть игры, - заныл я. - Мне нравится, когда ты перебиваешь меня, чтобы мы могли хорошо провести время. Теперь мне просто придется взять у тебя одинокий творческий отпуск на обозримое будущее? Это может быть навсегда, насколько нам известно.

— Кроме того, то, что вы остаетесь с Джилл, означает, что вы с большей вероятностью заразите друг друга, если один из вас заразится. Потом в больницу попадают двое больных или... больные врачи по цене одного. Пара. Это тоже не имеет смысла.

— Мы все так поступили, когда стали врачами, - сказала она. - Мы знали, чем рискуем. Никто на самом деле не ожидал такой эпидемии, но мы все знали, что это возможно.

"Как все знают, что нефть никогда не закончится, хотя на самом деле мы знаем, что это неизбежно произойдет на каком-то этапе?" - пробормотал я. К этому моменту я уже успел довольно много пробормотать.

Она кивнула. - В значительной степени. Ты всегда думаешь, что это произойдет у кого-то потом. Но это моя смена, и я должна сделать шаг вперед. Ты же меня знаешь.

Я кивнула, нахмурившись. Да, я слишком хорошо ее знал. С тех пор как мы познакомились на занятиях йогой и стали друзьями, потом любовниками и, наконец, супружеской парой, я знал, что у нее было твердое чувство долга.

Я вздохнул, возможно, так же печально, как в тот день, когда умерли мои родители. Да, мне хотелось плакать.

— Когда ты уезжаешь? - с несчастным видом спросил я.

— В воскресенье вечером.

Она взяла мое лицо в ладони и поцеловала меня долго и крепко. - Я ухитрилась выкроить выходные, и мне понадобится уйма нашего с тобой времени.

Она отстранилась и посмотрела мне в глаза. - Это не то, чего я хочу, Майк. И ты это знаешь. Это как раз то, что я должна сделать. Это новый мир. Все меняется.

— Включая нас, - тихо пожаловался я.

— Нет!- почти выкрикнула она. - Только не мы! Мы не меняемся. Мы катимся вместе с ним, но мы такие же, как всегда.

— Не похоже, - ответил я. - Такое чувство, будто меня осудили за то, чего я не совершал. Черт, я чувствую, что сейчас мог бы сыграть главную роль в "Отверженных".

Я не мог остановиться. Я знал, что выгляжу как самая плаксивая, юная, эгоистичная особа, но не мог остановиться.

— У нас все получится, детка, - заверила она меня. - Мы сильные, мы любим друг друга и верим друг в друга. Мы можем заставить это работать.

Это было тогда - выходные, когда Шана сделала наш медовый месяц похожим на первое свидание двух двенадцатилетних. К вечеру воскресенья я была слишком измотан, чтобы поднять более чем символический последний протест.

— Пожалуйста, не уходи, - сказал я, когда она собрала свои сумки, отказываясь выпускать меня из квартиры даже для того, чтобы погрузить их в машину. Она снова поцеловала меня и, оставив лишь крошечный зефир своего запаха, ушла.

Теперь, два месяца спустя, я умолял дать мне еще пять минут. Это была игра, в которую мы начали играть вскоре после того, как она поселилась в доме Джилл. После каждой смены мы общались по Скайпу, Whatsapp, Snapchat; все, что лучше всего работало в то время в перегруженной сети.

— Давай, милая, еще пять минут.

— Не могу, детка, я разбита. Я позвоню тебе завтра. Люблю тебя.

А потом она исчезла. Она наклонилась вперед, нажала клавишу, и фоновый шум с ее стороны отключился. Но камера все еще работала. Она выключила свой экран вместо канала.

Я смотрел и плакал, то и дело, в течение часа.

Сначала она была взвинчена, чтобы спасти своих пациентов, но через пару недель она, казалось, все больше и больше уставала. Я начал по-настоящему волноваться и заставил ее пройти тест на вирус прямо у меня на глазах. Все было ясно. Я уговаривал ее взять небольшой отпуск для себя и не зарываться в землю.

Теперь я понял, что она, вероятно, не выспалась. Она была слишком занята.

Я набрал короткое сообщение, принял пару таблеток снотворного и лег спать.

В конце концов, мне пришлось снова проснуться, мой мочевой пузырь заставил меня сделать это, несмотря на требования моего мозга, чтобы я спокойно спал, где ничто не могло причинить мне боль.

Солнце еще не взошло, и я смотрел в окно на пустые улицы. Когда мы переезжали сюда, движение в это время дня было интенсивным; сейчас же это был просто случайный бег трусцой, кто-то спешил мимо один с парой сумок с покупками, или такси забирало кого-то, чтобы посетить хирургию. Это был мир, в котором больше не было смысла. Я знал, что без ежедневных встреч Шаны в Интернете дни начнут сливаться друг с другом, без четкого различия. Время станет неуместным.

Я взял чашку кофе и включил компьютер. Ночью, пока я спал, я придумал план. Это был не очень хороший план, но все же лучше, чем ничего.

Теперь, когда у меня было столько свободного времени и не было жены, о которой можно было бы беспокоиться, я собирался овладеть своей игрой. Мои пальцы летали, когда я набирала информацию, чтобы получить прямую трансляцию в игру и подключить меня к... гильдии, я полагаю. Я был полон решимости использовать это, чтобы не сойти с ума. Хотя, возможно, я бы завел кошку. Может быть, две, чтобы у каждого из них был приятель.

Я начал загружать продвинутую форму своей игры, проверил, что подтверждение и принятие моего заявления в гильдию прошло, а затем удалил все следы Шаны из спальни. Вскоре узкая кровать в кладовке, которую мы держали для тех редких посетителей, которые оставались на ночь, была переполнена одеждой, туалетными принадлежностями, скрабами, обувью и несколькими кусочками СИЗ, которые она оставила. Закончив, я закрыл дверь - символическое завершение этой главы моей жизни. Я перезапускался на первом уровне - чистый лист, нуб.

Это было странно. В мире, где одиночество стало нормой, я нуждался в еще большем одиночестве, чем когда-либо прежде. Лучший способ сделать это - просто держать мой разум настолько занятым, чтобы у него не было времени на случайные мысли-эти маленькие серые щупальца боли, - которые ползли бы по моему мозгу, нанося новые раны моей душе.

Я отрезал весь доступ к остальному миру - как через мой телефон, так и через компьютер, за исключением самой игры. Я изучал тактику и расчет времени. Это была PVP-игра, где каждый игрок был одиноким воином против всех остальных в игре. Шана сказала, что это глупая игра, и то, как я играл в нее раньше, было действительно глупо -просто дурачился, на самом деле. Но теперь настало время для того, чтобы все стало реальным!

Оставалось сделать еще одну вещь, прежде чем я начну пытаться оставить свой след в этом новом мире. Я позвонил на телестанцию и спросил, нет ли у них видеозаписи недавнего события, которое, вероятно, произошло рядом с ними. Они были счастливы указать мне на клип, который они загрузили на свой сайт. Конечно, они были счастливы сделать это. Это было событие, которое они были счастливы и горды запечатлеть.

Я посмотрел на него и стиснул зубы.

Затем я вошел в игру и начал совершать набеги - небольшие маневры, которые приводили мои финансы в движение. Они мне понадобятся, когда я выйду против более крупных игроков. Планирование и выбор времени - это все.

На четвертый день, когда я, голый и небритый, вошел в гостиную, Шана сидела на диване. Я почесал зад и пошел на кухню, чтобы взять кофе на ходу, кивнув ей, когда проходил мимо. Она, казалось, съежилась и побледнела.

Я совершила набег на местный супермаркет за немногими оставшимися запасами настоящего кофе, решив, что время экономить и откладывать на будущее ускользнуло. "Живи сейчас, ибо завтра я умру" - таков был мой новый девиз.

Пока я ждал, пока он заварится, я пытался успокоить нервы, которые дрожали и танцевали. Я все понял. Я сделал. Это было частью процесса скорби -попытаться заключить сделку или отрицать, что это произошло, когда кто-то, кого ты любил, умер. Кто - то, чей труп сидел рядом, вероятно, желая обсудить смерть. Это было достаточно, чтобы напугать кого угодно. Я взял себя в руки. Я не собирался пугаться!

Я вернулся в гостиную и сел на диван, прислонившись спиной к подлокотнику, вытянув ноги по всей длине и удобно скрестив лодыжки.

Она ничего не ответила. Я тоже, спокойно наслаждаясь кофе и чувствуя, как кофеин начинает поддерживать мой организм. Я играл в игру почти каждый день, и даже сейчас желание просто встать и включить экран КОМПЬЮТЕРА, чтобы продолжить игру, было довольно сильным.

— Я получила твое сообщение, - наконец сказала она.

— И все же ты здесь, - спокойно ответил я. - Разве ты не поняла?

— Конечно, я так и сделала. Но это мой дом.

— Нет. Это мой дом. Твой дом... - Я махнул рукой. - Где-то там. Ты делишься им со своими двумя лучшими друзьями, своими лучшими подругами.

— Ты мой лучший друг, - запротестовала она.

— Я не друг тебе. Я был уверен, что мое послание донесло эту мысль это до всех.

— Это не ты говоришь, - сказала она. - Я не уверена, что ты слышал, но это говорит гнев, а не твоя любовь.

Я включил телевизор. Скучая по ней так отчаянно, я записывал наши онлайн - звонки, просматривая их еще пару раз на следующий день. Это заставило меня почувствовать себя немного менее одиноким.

Я нажал кнопку воспроизведения. Голова и плечи Шаны - в полном разрешении 4G HD на 52-дюймовом телевизионном экране были обращены к камере.

— Я позвоню тебе завтра. Люблю тебя.

Затем она наклонилась вперед, и звук погас, когда она нажала пару клавиш, выглядя подавленной.

Две руки легли ей на плечо. Она подняла глаза и слабо улыбнулась. Владелец рук присел на корточки и положил подбородок ей на плечо, в то время как руки скользнули вниз и обхватили ее груди, сжимая и поглаживая их через ее халат.

Я нажал на паузу и посмотрел на нее.

— Я ничего не слышал, - сказал я. Ее лицо стало еще бледнее, когда она широко раскрытыми глазами уставилась на неподвижное изображение на экране. - Тем не менее, я видел очень многое. Отсюда и послание. Итак, кто тот парень, который может просто подойти к тебе сзади и схватить за сиськи, в то время как я даже не могу подойти достаточно близко, чтобы увидеть тебя лично? До сегодняшнего дня, конечно. Это та цена, которую я должен заплатить, чтобы увидеть тебя? Или ты решила дать мне вирус и надеешься навсегда вычеркнуть меня из своей жизни?

Должен признаться, пощечина застала меня врасплох. Когда она попыталась сделать это снова, я схватил ее за запястье и толкнул обратно в кресло. Она разрыдалась.

— Больше так не делай, - приказал я.

— Как ты мог даже подумать такое? - Я совершила ошибку, но это не значит, что я хочу твоей смерти. Это самое ужасное, что ты когда-либо говорил мне.

— А это...- я указал на застывшую сцену. - Это самое худшее, самое низкое, самое подлое и самое злобное, что ты... что кто-либо когда-либо делал со мной!

— Я никогда не делала этого, чтобы досадить тебе. Я люблю тебя.

Я позволил сцене переместиться туда, где они целовались, ее сиськи все еще были в его руках.

— О да, ты права. Теперь, когда я смотрю как следует, я вижу, что ты любишь меня так сильно.

Я пробежал его до того места, где впервые появились его руки.

— Шана, вот его руки, они идут слева от тебя. Я вижу любовь ко мне прямо там, когда ты отбиваешься от него. О нет, все верно. Ты совсем не сопротивляешься ему, ты откидываешься назад в его любящие объятия.

— Господи! Ты разговаривала со мной, пока он сидел на твоей кровати и ждал, чтобы трахнуть тебя. Ты говорила мне, как сильно любишь меня, в то время как он, вероятно, играл со своим членом, ожидая, что ты изменишь мне - еще раз. Это не ошибка. Это не то, что случилось однажды. Он там. Он чувствует себя комфортно и расслабленно, зная, что собирается трахнуть тебя еще раз. Ему не нужно драться за твою киску - у него есть абонемент на нее. Каждая часть того, что я здесь вижу, говорит о том, что это не первый раз. Это не ошибка.

Она яростно замотала головой, ее глаза метались куда угодно, только не на меня.

— Кто он?

— Это Редж, - сказала она прерывающимся голосом. -Редж Варни. Он один из врачей в больнице.

Мне это ни о чем не говорило. Я никогда раньше не слышал этого имени. Я вытащил еще одно видео-то, которое я получил от местной телевизионной станции. Это была короткая съемка внешнего вида ее больницы. Многие врачи, медсестры и другие сотрудники были собраны в свободные группы у главного входа, аплодируя, когда какой-то комментатор болтал о регулярных аплодисментах нации в четверг вечером для своих медицинских работников.

Я нажал на паузу и возился с пультом, пока изображение не приблизилось к одной части толпы.

— Это ты, и я думаю, что это Джилл в маске рядом с тобой. Значит, парень за твоей спиной - это доктор Варни? Тот, что обнимает вас обоих?"

Она посмотрела на экран, потом на меня. Наконец она кивнула.

— Он явно чувствует себя очень комфортно, когда его руки так близко к твоим сиськам. Он почти кричит на весь мир, что вы оба принадлежите ему. Он трахает вас обоих?"

— Майк... пожалуйста, - начала она.

— Шана... пожалуйста, - передразнила я. - Джилл не замужем. Итак, как насчет любимого всеми Казановы? Он волен трахаться с кем хочет? Одинок ли он и способен ли трахаться с женщинами со свободной совестью, особенно замужними, но использующими эпидемию в качестве свободного прохода, чтобы иметь дополнительное возбуждение в своих пездах? Женщинами, которые лгут и обманывают, чтобы получить член? Секс втроем - это в порядке вещей, или это только ты мне изменяешь?

Мой рот начал выбивать меня из колеи. Мне не нравился человек, которым она заставила меня стать. Я всегда считал себя хорошим парнем. Может быть, я закончу последним, как большинство хороших парней, но, по крайней мере, я был в мире с самим собой. Или был, пока это не свалилось на меня. Теперь я чувствовала, как гнев, ярость, злоба и желание причинить боль пытаются вырваться из моего горла, чтобы обрушиться на мой маленький замкнутый мир.

При последнем вопросе она опустила взгляд на свои руки, и мне стало дурно.

— Серьезно? - прошептал я. - Втроем. Ты, он и Джилл. Господи, ты сделала все, чтобы воплотить все его мечты в реальность, не так ли?

Почему-то от этого мне стало еще хуже -как будто предательство само по себе не было худшим кошмаром, который я могла себе представить.

Я уставился на нее. Она смотрела на меня мгновение, а потом снова отводила взгляд.

Гнев клокотал во мне. Мне нужно было, чтобы она поняла, что я чувствую.

Я перемотал первое видео и обнулил таймер.

— Последнее, о чем я просил тебя, когда мы разговаривали, - это дать мне еще пять минут общения с тобой онлайн. Всего пять минут. Вы сказали, что устали и должны спать из-за раннего подъема.

— Майк...- начала она.

— Заткнись на хрен! - крикнул я. - Я попросил еще пять минут. Я умолял тебя о 300 секундах. Но ты же должна была спать, помнишь? Тебе нужно было поспать!

Я перезапустил клип. На этом этапе наши голоса не были приглушены.

— Давай, милая, еще пять минут.

— Не могу, детка, я разбита. Я позвоню тебе завтра. Люблю тебя.

Я нажал кнопку быстрой перемотки вперед, видео пронеслось между ними двумя, поднимаясь и уходя за экран вправо, Варни задержался только для того, чтобы сбросить брюки и трусы. Через несколько мгновений, 34 секунды, согласно экранному таймеру, она появилась снова, сняв халат и нижнее белье, прежде чем снова исчезнуть на кровати.

Был виден только ближний угол нижней части кровати, и в течение минуты или двух ничего особенного не было видно. Затем этот угол начал двигаться очень быстро; небольшие движения, которые ускорились и заставили его выглядеть так, как будто видимая часть вибрировала. Голая нога Шаны попала в кадр, покачиваясь со скоростью из стороны в сторону, пока она снова не исчезла с камеры. Еще через минуту реального времени появилось голое волосатое тело Варни, он почесывал зад, пока шел через место, видимое на камеру. Он вернулся в длинном халате, украшенном цветами "Манчестер Юнайтед" и его логотипом. К сожалению, он не пристегнул его, что открыло вид на его член, вялый и отчаянно подпрыгивающий, когда он снова подошел к кровати.

Шана появилась следующей, подобрав трусики, исчезла на левой части сцены и затем вернулась с двумя стаканами воды, один из которых был поставлен перед ней на колени, слегка заслоняя вид.

Шана шмыгнула носом, закрыв лицо руками. Я полагал, что одно дело, когда тебя обвиняют в мошенничестве, и совсем другое -когда заставляют следить за уликами. Однако я собирался заставить ее смотреть.

— Пять минут, - повторил я, когда кровать снова начала вибрировать, и ее нога снова появилась в поле зрения, отчаянно мотаясь. Судя по всему, она лежала на спине. Когда врач снова исчез, я поставил видео на паузу.

— Я умолял тебя о пяти минутах. Ты не могла уделить даже столько времени. Но ты могла бы с радостью потратить час, семь минут и тридцать семь секунд, чтобы получить от него два траха.

— Теперь ты знаешь, почему я не дам за тебя и двух гребаных пенни. Я всегда видел в тебе воплощение идеальной женщины, и это очень печально, потому что теперь я понимаю, что идеальных женщин не бывает. Для меня ты была умной, красивой, целеустремленной. Кем-то более высокого класса, чем кто-либо, кого я когда-либо встречал. А теперь я вижу, что ты просто шлюха, и к тому же глупая шлюха; та, которая даже не смогла выключить компьютер должным образом, чтобы избавить своего мужа от горя из-за ее лжи и обмана.

— Ты не понимаешь, - сказала Шана.

— Чего я не понимаю? - спросила я с неподдельным любопытством.

— Ты не понимаешь, на что это похоже. Каждый день я встаю и иду в больницу, зная, что большую часть времени мне предстоит вести проигранную битву с этим вирусом. Как команда мы боремся со всем, что у нас есть; все знания, которыми мы обладаем, все лекарства, которые у нас есть, и все технологии, которые мы можем собрать, и все же мы проигрываем, раз за разом. Стресс просто невероятный. Тот...

— Она махнула рукой в сторону экрана.

— Это было просто облегчение стресса, - продолжала она. - Кое-кто из персонала выпьет, чтобы стереть воспоминания. Некоторые ели постоянно, а другие набрасывались на других. Как врач, я знаю, что они саморазрушительны.

— Более саморазрушительный, чем распутство и дешевый роман?

— На самом деле это был не роман, - возразила она. - Здесь не было никаких эмоций. Это был просто способ дать мне возможность функционировать, способ пережить еще один день на передовой.

— Сочувствую.

Она смотрела с надеждой.

— В самом деле?

— Нет. Конечно, нет! Если бы это была общепринятая стратегия, армия каждую неделю во время войны в Ираке летала бы в Басру за полками шлюх. В больницах, где лечат посттравматическое расстройство, все медсестры были бы голые и прилизанные, готовые в любой момент упасть на спину. Вы хотите сказать, что открыли новое лекарство от ПТСР?"

Последовала долгая пауза.

— Нет, - сказала она наконец.

— Шана, прошло уже два месяца. Когда ты успел переехать к этому засранцу? И не начинай лгать и говорить, что он там не жил. У него там халат. Ни один мужчина не берет свой халат для быстрого траха с местными шлюхами.

— Пожалуйста, перестань меня так называть!"

— Конечно. Как только ты покажешь, что никогда им не была.

— Это не так... А я-нет...

— Ну же, Шана. Из сообщения, которое я оставил, ты знала, что я знаю все о твоем дешевом дерьмовом гнилом маленьком романе. Ты, конечно, не спешила домой, чтобы получить проблемы. Так что вы, должно быть, не торопились, чтобы собрать вместе несколько хороших оправданий и отговорок. Это лучшее, что вы можете придумать? Когда вы его перевезли? Ты же знаешь, что в конце концов я все узнаю, так что, пожалуйста, не лги.

— Я его не переселяла. Он узнал, что некоторые из нас изолировали себя от своих семей, и спросил Джилл, может ли он остаться в третьей спальне, чтобы сделать то же самое. Я не бросилась домой, когда увиделатвое сообщение, потому что не могла оставить своих пациентов, пока не найду укрытие. Я хотела. Последние три дня были сплошным кошмаром. Когда утром я включила свой ноутбук и увидела твое сообщение, я развалилась на части. Каким-то образом ты узнал о нас с Реджем, ты не отвечал на мои звонки, и я не могла до тебя дозвониться.

— А-а, еще раз мои соболезнования. В отличие от тебя, последние несколько дней, очевидно, были для меня сном. Сидя здесь, наблюдая, как ты трахаешься с каким-то доктором снова и снова, задаваясь вопросом, где я потерпел неудачу, как я подвел тебя, когда ты перестал любить меня. Да, для меня это был настоящий рай. Просто еще один день там.

— Мне так жаль, - всхлипнула она.

— Это все исправит. Извинения всегда все исправляют, - с горечью сказал я. - Немного предусмотрительности. .. Нет, не будем этого делать. Не будем думать о последствиях. Вместо этого давайте разобьем все вдребезги, а потом извинимся. Это гораздо лучший план. Таким образом, я получу член, который хочу, и никто не пострадает.

— Так когда же он сам себя пригласил? Я не собирался отпускать ее.

— Около пяти недель назад.

— Значит... три недели на железном пайке? Ты не мог прожить без члена в себе всего три недели?

— Нет! То есть да. Я мог бы обойтись и без него. Это началось не сразу.

— Итак...

— Две недели назад.

— Приятно знать, что ты бодро трахалась с ним и счастливо лгала мне об этом всего две недели. Боже милостивый, две недели - это прекрасно. Это не проблема. Едва ли это предательство твоих брачных обетов вообще.

Я нажал кнопку воспроизведения еще раз, и мой голос, а затем и ее прозвучал, когда ее лицо улыбнулось мне с экрана.

— Еще пять минут, пожалуйста!

— Не могу, детка, я разбита. Я позвоню тебе завтра. Люблю тебя.

Я щелкнул пультом и прокрутил его снова и снова.

В конце концов она закричала.

— Довольно! Пожалуйста, Майк, я знаю, что сделала. Я разбила твое и мое сердце одновременно. Просто тогда я этого не понимала.

— Как ты могла не понять этого, когда он впервые прикоснулся к тебе?

— Потому что у меня была депрессия. В тот день я потеряла четырех пациентов. Он обнял меня, и я почувствовала, как хорошо иметь хоть какой-то человеческий контакт. Это было так приятно!

— И он хорошо тебя пощупал, я полагаю.

— Нет, все было не так.

— Пока не было.

Она хотела отрицать это, но это было бы ложью, и мы оба это знали.

Наконец молчание стало слишком напряженным.

— Так куда же мы теперь пойдем? - спросила она с опаской, боясь услышать ответ.

— Мы-никуда.

— Что ты имеешь ввиду?

— Я вздохнул. - Я имею в виду, что отсюда мы никуда не пойдем. Больше некуда идти.

Она пересекла комнату и опустилась на колени рядом со мной.

— Пожалуйста, не говори так. Пожалуйста! Я сделаю все, что потребуется. Мы можем заставить его работать.

— "Мы можем сделать так, чтобы это сработало", - это именно то, что ты сказала, прежде чем отправиться в свое благородное предприятие, спасая жизни повсюду, - указал я. - Помнишь это? - У нас все получится. Мы сильны, - сказала ты. - Мы верим друг в друга.

Я потер лицо руками, пытаясь стереть эмоции, которые постоянно пытались прорваться наружу.

— Я думаю, у тебя получилось, - продолжил я через мгновение. - У меня не было возможности попробовать. И я был сильной, а ты - нет. Я верил в тебя, а ты доказала, что я ошибался. Все это однобокое дерьмо.

— Мне очень жаль! Я ошиблась. Я была слаба. Я совершила ошибку."

— Когда ты должна вернуться? - спросил я.

— Завтра... ну, это когда они хотят... - Она замолчала.

— Значит, не настолько сильно хочешь, чтобы захотеть остаться. Не настолько хочешь, чтобы пытаться реанимировать брак, который стоит на ногах. Не настолько хочешь, чтобы держаться подальше от старого доброго гребаного Реджа? Или это должен быть старый добрый гребаный Редж?

— Это не сработает. Честно говоря, тебе следовало просто съехать, когда ты впервые приехала к Джилл. Ты должна была сказать: "Дорогой, я ухожу трахаться с другими людьми - документы о разводе будут в почте". Подкрадываться, организовывать какой-нибудь запасной член, чтобы переехать к тебе и занять мое место, лгать и обманывать - это так недостойно тебя и того, кем ты себя называешь. Честно говоря, это... ты, противна.

— Во-первых, дело было не в том, чтобы хорошенько трахнуть Реджа, как ты ехидно выразился. Это был способ снять стресс...

— Чего, я полагаю, ты не сможешь сделать ни вибратором, ни даже собственными пальцами. Какого хрена - может быть, огурец, если ничего другого не было.

"нет... Это... Я попробовала. Оторваться было невозможно. Мои мысли постоянно возвращались к моим пациентам в самый неподходящий момент.

— А. Значит, это должна быть волшебная палочка Реджа или ничего? Ты не могла просто прийти ко мне домой на один гребаный вечер? Почему это не обсуждалось? Почему я был недостаточно хорош?

— Так оно и было... Это был всего лишь момент слабости. Я не могла вернуться к тебе, рискуя заразиться...

— Да пошлаты!" - крикнул я. - Ты здесь прямо сейчас! Что изменилось?

— Я заставила их испытать меня. Я не была на работе с тех пор... с тех пор, как ты увидел... с тех пор, как оставил это сообщение. Мне пришлось ждать три дня, прежде чем я смог убедиться, что я не носильщик. Это настолько быстро, как я могла бы добраться сюда таким образом, чтобы это было безопасно для тебя.

— Знаешь, ты можешь говорить все как есть." Я был так зол; мои сжатые кулаки были зажаты между бедер. - С тех пор, как я увидел, как ты трахаешь эту задницу. .. дважды! Дважды за один сеанс. Блядь, дважды! Что, у тебя все еще был стресс после первого раза? Может быть, дюжина пациентов умерла на тебе после первого траха, и это вызвало такой стресс, что тебе просто нужно было снова развернуть свою пизду? Ты хочешь, чтобы я в это поверил? Была ли Джилл на дежурстве и еще одна тройка для могущественного доктора-человека со стола?

Нет. Я этого не говорю. Я пытаюсь ответить на твои вопросы, но ты постоянно их меняешь. Пожалуйста, позвольте мне объяснить."

— Ладно, по очереди. Когда волшебный-член-доктор Редж переехал к тебе?

— Пять недель назад, как я уже сказала.

— И он первым пришел к тебе?.

Она опустила глаза и задумалась. Потом она осела. -Около четырех недель назад. Он принес мне чашку чая и сделал массаж плеча."

— А он сделал бы это, если бы я был там?

— Ты бы сделала мне массаж, ты уже делала это раньше.

— Вопрос был не в этом."

— Нет, - печально призналась она. - не стал бы. Я бы ему не позволила.

— Так почему же ты ему позволила? Только потому, что меня там не было?

— Я не знаю. Я не думала о том, что он делает. Я думала только о том, каково это. Ты сделаешь это, и я буду чувствовать себя прекрасно. Я просто позволила этому случиться.

— Как замечательно для тебя. Каков был его следующий подход? Под этим я подразумеваю...

Она оборвала меня. - Я понимаю, что ты имеешь в виду. Через несколько дней он обнял меня и поцеловал. Он извинился и сказал, что сделал это с женой машинально."

— Значит, он женат.

— Да, мне показалось, я так и сказала.

— А его жена знает, что он живет с двумя кроликами?

— Это грубо!

— Ладно, блядь - приятелями. Это честно.

Она сердито посмотрела на меня. Я не дал ей пощечины, что, как я чувствовал, было победой над моим темпераментом.

— Не знаю, - ответила она.

— Заметь себе, предупредите миссис Волшебный Член, что ее муж трахает ее.

— Зачем ты это сделал? Это может разрушить их брак.

— А меня это волнует, почему?

— А если у них будут дети?

— Тогда я думаю, что вероятность появления еще братьев и сестер будет довольно низкой. Какое тебе дело?

— Я просто...

— Просто хотела защитить своего любовника?

Я думаю, что мое вмешательство беспокоило ее. Я очень на это надеялся. Я приложил много умственных усилий, чтобы сделать именно это. Я думаю, что игра в эту игру помогала мне сосредоточиться, позволяя мне ясно запоминать вещи и планировать заранее, даже когда я говорил.

— Нет! Боже, нет!

— Значит, ты не будешь возражать, если я вышвырну его на обочину, раз уж я не могу пнуть его по яйцам. Как бы мне этого ни хотелось, я думаю, что полиция остановит меня и развернет. У меня нет всех тех привилегий, которые есть у вас, благородных докторов, в вашей богом данной задаче трахать друг друга по желанию.

— Кто ты, черт возьми? - пролепетала она. - А что ты сделали с моим мужем? Ты не такой, противный, ужасный человек.

— Теперь да, - ответила я. - И не без оснований, как ты думаешь? Давайте подытожим. По твоему настоянию я вынужден оставаться один в помещении 24 часа в сутки или около того, черт возьми, в то время как моя жена весело уходит трахаться с другими врачами-мужчинами и женщинами, тщательно держа меня в темноте и кормя меня дерьмом, как гриб, чтобы обмануть меня. Как это может повлиять на мой взгляд на жизнь?

Она выглядела ошеломленной. - Я этого не планировала! Ты не можешь поверить, что я это сделала!

— Как же я не могу?" Я снова перевел видео на размахивание ногами. - Хочешь посмотреть, как у тебя скручиваются пальцы ног, когда ты испытываешь оргазм? Давай, мы можем посмотреть его вместе, и ты увидишь, сможешь ли ты превратить меня в настоящего придурка. Может быть, это меня заведет. Может, я куплю себе маску куклоуда и начну хотеть слизать чью-нибудь сперму из твоей пизды. Может быть, ты сможешь унизить и сломать меня еще больше-клетка для члена может просто сделать это.

На ее лице отразился настоящий ужас. - Ты не веришь в это! Несмотря ни на что, ты не можешь в это поверить. Я бы никогда не сделала ничего подобного.

— Я уже рогоносец! - крикнул я. - Ты сама меня им сделала. Это ты сделала! Я не принимал участия ни в одном из этих решений. Это все ты. Ты сделала это! Ты делал это намеренно и часто. Насколько большим будет дальнейший шаг?

Она поспешила обратно по ковру на коленях, затем подтянула их и обняла, повернувшись спиной к дивану.

— Мне очень жаль. Мне очень жаль.

Я встал и пошел на кухню, борясь с желанием ударить ее, когда проходил мимо. Меня всегда учили не бить детей, женщин или слабых, и я жил этим. Но, черт возьми, желание было.

На этот раз я заварил две чашки чая, пробуя каждую мантру, которую мог придумать, чтобы попытаться успокоиться. Когда мои мысли вернулись к почти рациональному, я на мгновение задумался, почему она все еще здесь. Почему ты нанес столько вреда, а потом остался здесь, чтобы посмотреть на разбитые останки? Неужели она действительно думала, что мы сможем пройти через это? Или я ошибался, думая, что мы не можем?

Когда чай был заварен и процежен, я протянул ей чашку и вернулся на свое место, поздравляя себя с тем, что не швырнул фарфор в стену кухни.

— На чем мы остановились? Сделав несколько глотков, я вздохнул. Они помогли.

— Я больше не знаю, - прошептала она.

— Ты позволишь мне допросить тебя еще немного или уйдешь?

— Все, что захочешь, - сказала она тусклым голосом. Я ненавидел ее и ненавидел себя. Я просто не мог решить, кого ненавижу больше. Ах да, Волшебный Член Редж. Больше всего я его ненавидел.

— Знаешь, есть способ, с помощью которого я могу убедиться, что ты не уйдешь - способ, которым я могу держать тебя здесь и просто продолжать задавать эти вопросы, пока не буду уверен, что знаю правду.

— Я могу уйти. Но я этого не хочу.

— Если я скажу вашему администратору больницы, что мы разводимся, и ты заставишь меня поверить, что намеренно попытаешься заразиться - так сказать, наказанием вирусом, - как ты думаешь, что они сделают?

Она снова с ужасом посмотрела на меня. - Я бы уже закончила как врач. Они немедленно вытащат меня из профессии. Это войдет в мою трудовую книжку. Почему ты вообще об этом подумал?"

— А тебе это не повредит?

— Ну конечно!

— Все думают, что ты трус, лжец и обманщик, а также плохой врач? Вы можете себе это представить?

— Это был бы настоящий кошмар. Пожалуйста..." Она всхлипнула. Я никогда не слышал этого раньше.

— Теперь ты знаешь, что я сейчас чувствую. Не по тем же причинам, но с той же глубиной боли.

Облегчение, когда она поняла, что это скорее интеллектуальное упражнение, чем намерение, омыло ее лицо.

— Хорошо, - сказал я, внезапно почувствовав такую усталость, что мои глаза опустились. Когда я снова открыл их, она с беспокойством смотрела на меня.

— Значит, поцелуи во время чумы - вот куда ты попал. Умный ход. Каков был следующий этап?

— Что?"

— Что еще, по-твоему, я имел в виду, говоря о твоем соблазнении?" Вот он - мой старый друг возмущение, вернулся, чтобы снова взять меня за руку.

— Наверное, опять поцелуи.

— Возможно, я был прав насчет наказания вирусом.

Я покачал головой, возмущенный ее глупостью. - Социальное дистанцирование ничего не значит, потому что ты врач?

— Мы оба носили СИЗ, так что...

Я снова прервал ее: Она была умной девочкой, моя Шана. Я всегда это знал. Если она решила солгать мне, моей единственной надеждой на правду было постоянно держать ее в равновесии.

— Это тот самый СИЗ, которому ты не могли доверять, чтобы не заразить меня? Неужели врачи каким-то образом освобождены от этого вируса?

— Нет, это было глупо. Но как только мы сделали это один раз, все стало проще. Как обычный поцелуй, что-то, что я бы тебе подарила.

— Никогда больше не делай таких сравнений. Не сравнивай меня с ним. Если ты это сделаешь, я вышвырну тебя через эту дверь быстрее, чем кто-либо. Поцелуй, который ты подарила бы мне, - только ты намеренно сделала это невозможным, изолировав меня. - Да?

— Это было не для того, чтобы намеренно отрезать тебя. Это было сделано для того, чтобы ты не заболел. И ты это знаешь.

— На самом деле, если подумать, я ничего не знаю, кроме того, что вижу на экране. Все остальное я получаю только из твоих уст. И ты лжешь мне.

— Я не лгу тебе.

Я еще раз прокрутил первую часть видео.

— Давай, милая, еще пять минут.

— Не могу, детка, я разбита. Я позвоню тебе завтра. Люблю тебя.

— Это не было ложью? Похоже на ложь. Я имею в виду, что пять минут спустя ты трахалась, а потом готовилась к выходу на бис. Ты не могла дать мне и пяти минут, потому что тебе пришлось трахаться больше часа. Я удивлен, что ты вообще ответила на мой звонок. Я имею в виду, что я просто мужчина, которого ты любишь, а не мужчина с членом в руке рядом с тобой. Так что, черт возьми, просто соври этому идиоту, чтобы убрать его с дороги и поиграть с настоящим мужчиной!

Шана выбежала из комнаты, и я услышал, как ее стошнило в ванной. Я вошел и прислонился к дверному косяку, глядя на ее тяжело вздымающуюся спину.

— Утренняя тошнота? Спросил я. - Наверное, только мать знает, разве не так говорят?

Она снова посмотрела на меня с ужасом на лице.

Меня вдруг так затошнило от всего этого, что я чуть было не оттолкнул ее с дороги, чтобы меня стошнило вместо нее.

Я почувствовал, как холодная дрожь пробежала сквозь отчаяние внутри меня, и пошел и лег на нашу... мою... и, к счастью, заснул.

Когда я проснулся, Шана сидела рядом со мной на кровати, вытирая мне лоб и проверяя пульс.

— У меня не может быть вируса, я не выходил из квартиры уже четыре недели. Больше никто сюда не приходил.

Она кивнула. - Я знаю. Ты говорил со мной каждый день, кроме последних четырех. Ты бы мне сказал.

Я попытался сесть, но она снова толкнула меня. - Честно? Я думаю, это отсроченный шок. Еще одна рана, которую я нанесла. Мне удалось превратить моего милого, нежного, любящего мужа в разъяренное чудовище. Никогда бы не подумала, что такое возможно. Но я и представить себе не могла, что когда-нибудь изменю тебе.

Она взяла мою руку обеими руками, пару раз тряхнула и вздохнула. - Мне удалось сделать то, что должно было быть невозможно. Я взяла человека, который любил меня полностью, и превратила эту любовь в ненависть настолько сильную, что он заболел. Это за мой счет. Я не хотела этого делать, но сделала. Наверное, я думала, что, видя вокруг так много смерти, имею право играть с жизнью в ее самой грубой форме. Глупо, я знаю.

"Редж был очень хорош в своем соблазнении, медленно поворачивая винт - если ты простишь это выражение - пока он не стал настолько тугим, что я действительно не чувствовала, что могу отказаться. Я могла бы вышвырнуть его из дома, или уехать и вернуться к тебе, или даже остаться в больнице. У меня были варианты. Но я был глупа и не воспользовалась ни одним из этих вариантов, а просто позволила ему взять меня. Он уже трахал Джилл, и, возможно, я чувствовала себя брошенной. Это не имеет значения. Я была слаба и совершала ошибку за ошибкой. Если честно, то это были вовсе не ошибки. Я не пошла на это, я просто позволила этому случиться со мной. Инерция, я полагаю.

"Мне казалось, что я нахожусь в совершенно другом мире - где у меня нет мужа, родителей и семьи - где все окутано туманом. Реальными были только палаты и пациенты, остальное было больше похоже на сон. Я возвращалась домой, ела, трахалась с Реджем или Джилл, или с ними обоими, а потом спала, чтобы вернуться в реальный мир, мир, который действительно имел значение.

— Это не оправдание, и я почти уверена, что это не было психическим заболеванием. Это был просто тайм-аут от реальной жизни. Я принимала очень, очень плохие решения-в основном не делать ничего, чтобы остановить то, что происходило. Это само по себе было болезнью, так что, наверное, мне все-таки стоит поговорить с психологами. Эти плохие решения приводят к тому, что я теряю человека, которого любила, хотя это тоже неправильно. Они ведут к тому, что я бросаю человека, которого любила."

Она похлопала меня по руке и поцеловала в лоб.

— Так что, если ты поцелуешь меня еще раз, я выполню первую часть твоего послания и отвалю. Я не думаю, что буду делать "и умри", пока эта пандемия не закончится. Может быть, я еще смогу сделать что-нибудь хорошее. Я не знаю. Желание почти умерло во мне. Но посмотрим."

— Куда ты пойдешь? - спросил я, оставшийся гнев на ее действия боролся зубами и когтями со страхом увидеть, как она уходит в последний раз. У меня было такое чувство, будто у меня язва. Это было возможно.

— Я вернусь к Джилл и вышвырну Реджа из дома. Я не думаю, что он будет драться слишком сильно. Там есть целый мир тупых пезд, чтобы трахаться. Хотя он мог бы дважды подумать об этом, учитывая, когда я отправила эти клипы по электронной почте его жене сегодня утром, с униженными извинениями от меня. После того, как я поняла, что причинила тебе такую боль, я больше не могла понять, почему раньше не хотела причинять ему боль. Наверное, я врач боли, хожу и причиняю боль мужчинам, которые меня любят."

— Если не можешь там остаться, возвращайся, - предложил я. - Мы закончили, но я не хочу видеть тебя на улице. Черт, вся страна линчевала бы меня; они так любят вас, ребята, в данный момент."

Она разрыдалась.

— Нет, я никогда не смогу вернуться. Не после того, что я сделала, и после того, что ты сказал. Я люблю тебя, и у меня такое чувство, что ты любишь меня, но я тебе совсем не нравлюсь. Ты меня ненавидишь. Опять же, это на мне. Ты всегда будешь единственным пациентом, которого я не смогу вылечить - не с таким разбитым сердцем. Я взяла свою сияющую звезду и выключила свет." Она плакала жалобно, ее сердце было так же разбито, как и мое.

— Я тоже не могу здесь оставаться, - сказал я. - Я решил, что куплю квартиру."

— Трудно будет получить ипотеку, - всхлипнула она. - Ты в отпуске Бог знает на сколько. Но я пришлю вам столько денег, сколько смогу."

Я покачала головой, так как слезы снова угрожали вырваться наружу. После всего этого дерьма, это маленькое предложение щедрости было единственной вещью, которая угрожала сломить меня полностью.

— Нет, не делай этого. К тому времени я, вероятно, буду должен тебе приличную сумму."

Она подняла бровь.

— Моя глупая игра. На самом деле это биржевая торговля. Пока тебя не было, я много тренировался. После того, как я увидел правду, я бросил играть, записался и делал это довольно хорошо. У тебя должно быть достаточно денег на свою половину, чтобы купить собственное жилье, как только будет заключено бракоразводное соглашение."

— Вот дерьмо, - вздохнула она. - Еще одна вещь, в которой я ошиблась. Теперь я даже не могу притворяться золотоискателем. Моя репутация шлюхи и потаскухи будет разрушена."

Я печально улыбнулся ей. Что еще мне оставалось делать? Она била себя сильнее, чем я.

Я потянулся к ней. Она прижалась ко мне, и я поцеловал ее, пытаясь вложить в это всю любовь, которую когда-либо чувствовал, все, что у меня было, пытаясь показать единственному человеку в мире, которого я любил, как сильно я буду скучать по ней. Казалось, она пытается сделать то же самое.

Через некоторое время она встала, взяла чемодан, в который сложила еще кое-что из своей одежды, послала мне воздушный поцелуй и ушла, печаль сквозила в каждой линии ее тела.

Я услышал, как закрылась дверь. Смерть - вот как кончалась любовь во времена чумы.

Я был один. Одиночество-это плохо. Но это было лучше, чем ничего.